Циклоп едва сдерживал бессильную ярость.
– Вы украли у мальчика его единственную ценность! Всю его жизнь!
– Поосторожнее в выражениях, – предупредил рыжий. – Я лишь ознакомился . Вам самому-то приходилось заглядывать в нее?
Циклоп не ответил. Он тяжело дышал, и казалось, вот-вот рухнет на пол под тяжестью беспощадного солнца.
– Я вам задал простой и очень корректный вопрос, – с нотками прокурора-победителя напомнил Владимир Ильич. – Вам приходилось заглядывать в эту самую тетрадь?
– Приходилось… – едва слышно ответил Циклоп.
– И что вы можете сказать по поводу увиденного?
Учитель отвернулся, вдохнул воздух, словно захлебнувшись солнечным светом, и промолчал.
А что он мог сказать?
– Насколько мне известно, – пришел на помощь Циклопу директор, – Боря Григорьев посещает «Литературные четверги» во Дворце пионеров…
– Посещает, – кивнул рыжий с саркастической улыбкой. – Он считает себя великим писателем.
– Он может им стать! – опять встрепенулся Циклоп. – Мальчик много читает и вполне способен…
– …очернить трудовой подвиг советских строителей, – насмешливо закончил Владимир Ильич.
В комнате стало так тихо, словно не только в учительской, но и на улице все разом смолкло в растерянности.
– Неделю назад, – пояснил рыжий, – руководитель занятий во Дворце пионеров попросил Бориса написать, наконец, рассказ о славных строителях-гидрологах, воздвигших в Узбекистане грандиозную оросительную систему каналов, арыков и водохранилищ. И что же? После раздумий Григорьев ответил, что может написать о том, как рухнет одна из дамб! Но это еще не все. По его мнению, она рухнет в тот самый момент, когда на ней будут находиться пионеры, посещающие «Литературные четверги»!
Владимир Ильич обвел взглядом комнату, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Ну и, наконец, последнее… – сказал он, садясь на свой стул и вытирая платком мокрый лоб. – Закономерный финал, способный удивить всякого, но не меня, потому что я – специалист в своем деле и способен предугадывать подобные поступки. Прошу вас, Олег Маратович, сообщите коллегам о вчерашнем происшествии.
Абдуразаков нехотя поднялся со своего места. Он бросил виноватый взгляд на грузную фигуру у окна, провел ладонями по щекам и нахмурился:
– Действительно, происшествие скверное… Пренеприятное. Из ряда вон, так сказать… Словом, сегодня утром со мной беседовал специальный уполномоченный сотрудник, – директор устремил глаза в потолок, – Кузнецов Иннокентий Петрович. Он сообщил, что вчера вечером им был задержан наш воспитанник Григорьев Борис.
Абдуразаков перевел дух и опять бросил тревожный взгляд на Циклопа.