— Танечка! Ты?..
— Я. — Она старалась не выдать своего замешательства, но Маратика, несмотря на его ужасное состояние, провести было трудно.
— Что, удивилась? Плохо выгляжу, да? Ты входи, входи, — засуетился он. Это тоже было новостью для Тани — прежде движения его всегда были уверенны и точны. Когда-то он прекрасно владел своим телом — давали себя знать многолетние занятия йогой. — Живу как король. — Маратик, пошатываясь, шел чуть сзади, придерживая Таню под локоть и указывая дорогу. — Сосед съехал, практически я в отдельной квартире. Красота! — Он неожиданно рыгнул. — Извини, Танечка, желудок пошаливает…
Они вошли в комнату — какую-то пыльную, дымную, что было еще более заметно в лучах света, лившегося из мутного окна. Мебели почти не было — лишь одинокий кухонный стол у стены, два табурета, тахта, продавленная, бесформенная, прикрытая тонким, истертым пледом. Маратик взял со стола папиросу, закурил. Раньше Таня никогда не видела его курящим.
— Каким ветром, Танечка? — Он кивнул на водочную бутылку, только что, судя по всему, открытую: — Выпьешь?
— Нет, Маратик, спасибо, я вообще-то не пью…
— Не пьешь? А что же ты делаешь в таком случае? В бизнес пошла? Выглядишь-то неплохо. — В его голове послышались незнакомые, злые нотки. Дребезжащие ржавой жестью непривычные интонации ненависти, зависти, обиды и бессилия.
— Как тебе сказать… Это долгая история. Ты-то как, Маратик? Что с тобой происходит? — Она повела головой по сторонам. — Как же ты здесь существуешь?
— Так вот и живу. — Взгляд его прояснился, Маратик внимательно смотрел на Танго. Она поняла, что все, что он сейчас говорит, — не главное. Он был занят другим, он читал ее мысли. Маратик умел это делать, и Таня знала, что никакая водка не способна была убить его дар. Из-за этого дара он ведь чуть и не погиб. Психушка, тюрьма. Теперь — водка… Но знакомым холодком пробежал по позвоночнику импульс. В голове словно сквознячок задул, руки потяжелели и стали горячими.
— Живу как все честные люди сейчас существуют. Кто же думал тогда, что в такую мерзость все превратится… Что так все низко… не пали, нет, так низко уже находились, что стоило только ослабить поводок, как вся эта гадость наружу поперла… Ничего, ничего, — он взял стакан и, не отрывая глаз от Татьяны, быстро опрокинул в рот содержимое, — всем воздастся, все получат по заслугам… Ты спрашиваешь, что со мной? — Взгляд его внезапно сделался совершенно стеклянным. «Да ведь он уже пьян в хламину! — удивилась Таня. — Да, видно, на старые дрожжи-то хорошо легло…» — Что со мной?! Ты спрашиваешь — что со мной, нет, это ты скажи, что с тобой? Во что ты превратилась? Продалась этим… этим… — он пытался найти подходящее слово, — демонам. Монстрам, пожирающим самих себя.