Наконец, господа главные штурмана выдохлись, замолчали, откинувшись на спинки кресел, и, попивая холодную газировку, вопросительно посмотрели на инспектора.
Тот достал свой телефон, покрутил его в руках, будто не зная, что с ним делать, а потом сказал:
— Это слова. Лирика. Где факты?
— Мы свидетелей можем привести, — с жаром откликнулся в попу раненный старпом.
— Да свидетелей и я могу доставить совершенно легко. Не понимаете? Где телексы в компанию? Где записи в судовом или машинном журнале о непристойном поведении вашего господина секонда? Где?
«Вашу мать», — добавил я про себя, надул ноздри и уперся взглядом в капитана. Тот свирепо оскалившись, уставился на меня. Я ему подмигнул и вдруг, понял, что совсем не понимаю поступков этого человека. Любил капитан к месту и нет напомнить всем, что он — первый после бога. Про себя я всегда добавлял: «С конца первый». Медкомиссии у нас ежегодные и крайне строгие, поэтому он должен был быть здоровым, в том числе и психически. Но эти поступки на грани здравомыслия и истерики! В этот момент я полностью осознал, компромиссов у нас не будет: или он, или я.
— А знаете что? Давайте позвоним в Ваш офис! Номер я прочитал, пока мы поднимались сюда, в положенном информационном листке, — прервал мои размышления жизнерадостный профсоюзный босс местного значения.
И не дожидаясь, ответных реплик, застучал по клавишам. Разговор состоялся вполне дружелюбный, со смешками и шутками. Внезапно, инспектор сунул трубку мне:
— Вас просят.
Я несколько удивился, взял мобильник, представился и поинтересовался, чем могу быть полезным?
Приятный мужской голос из далекой Германии поинтересовался, как я себя чувствую, какие претензии у меня возникли, и можно ли найти выход из сложившейся ситуации.
Я откашлялся и, стараясь быть спокойным и последовательным, кратко изложил суть своих требований: капитана — в расход, старпома — на рею, меня — на пожизненную пенсию с выплатами десять тысяч долларов ежемесячно. Шутка.
— Очень настаиваю, чтоб старший помощник Грязнов возместил мне стоимость порванной им на мне моей майки.
Старпом замер сфинксом.
— А зачем он Вам майку порвал?
— Из хулиганских побуждений держал меня за грудки, потом поскользнулся на макаронах и упал. Он тяжелый, вот майка и не выдержала.
— А откуда на палубе взялись макароны?
— Да капитан тарелку с ужином разбил, норовя попасть повару по голове, но промазал.
Олег Денисович сверлил меня взглядом.
— А зачем он тарелку разбил?
— Честно говоря, абсолютно не понимаю. Ведь он — первый после бога.
— Это кто такое говорил?