НА БУХНУВШИЙ выстрел сбежались все. Взъерошенные и взбудораженные. Большинство закемарили, лишь только Новиков объявил привал, и теперь, вырванные из сладкого сонного царства, ошалело крутили башками и таращили зенки.
- Ты чо, блядина старая, наделал? - морщась, как от зубной боли, повторял Новиков, сверля глазами переминающегося с ноги на ногу Назара. - Защитничек хренов. И чо мы теперь? Куда без него за кордоном, образина?
- А каво, начальник, вышло-то? - тронул за плечо Новикова юркий и любопытный Ваньча Ширинкин, кося глаза на лежащее тело.
- Да иди ты на хрен! - заревел Новиков, выматерился многоэтажной тирадой, быстро поднял валявшийся под ногами револьвер убитого подполковника, засунул его в карман ватника. - Сидите тут тихо! Я по ручью пройдусь. За старшего - Брязгин. Брязгин, мать твою ети, слыхал?! Давай.
Отойдя с десяток шагов Новиков помедлил, потом обернулся и прокричал:
- Назар! Прибери за собой! Да по-христиански все сделайте, уроды! Я - не более часа.
И скрылся в кустах.
Бывший казачий урядник Брязгин, низкорослый и худой, поскреб заросшую густой рыжей щетиной щеку, недовольно глянул на разглядывающих из-за его спины труп братьев Леоновых.
- Чево зенки вылупили? Назару на подмогу - марш!
- Дык. я кулеш собрался. - старший Леонов ткнул руками в сторону костра.
- Куле-еш, ядрить-тя! - зло передразнил Брязгин. - Без тебя стряпух хватат! Ваньча! Ваньча, ядрить-тя, иди на варево! А вам - что сказано! Путинцев, бери энтих вахламонов да выкопайте яму где- нибудь. И не мельчите! Щоб водой не вымыло и зверье не разрыло. Давай шибче, ядрить-тя!..
Могилу Горлову рыли долго. Место выбрали на бугорке с парой молодых сосенок, саженях в десяти от ручья. Плохо поддавалась дресва - переплетенная корнями лесная земля, набитая мелким камнем.
Матерясь сквозь зубы, отплевываясь от мошки, клубом вьющейся над вспотевшими спинами и нагло лезшей в глаза, нос, в рот, Петька и Леха Леоновы ржавым широким японским тесаком, выщербленной шашкой долбили дресву, выгребая землю и камни из ямы руками. Поначалу вдвоем, потом, устав, стали чередоваться.
А Назар Путинцев завалил рослую сосенку, очистил топором от веток и коры, обкорнал тонкую верхушку и, разрубив белое бревнышко на две части, устроился у пня мастерить крест, стесывая округлость дерева в подобие бруска.
Плотничал Назар неторопливо, явно получая удовольствие от работы. Поднимет, жмурясь, страшное бородатое лицо к солнцу, замрет на мгновение и опять - тюк-тюк, тюк-тюк.
- Ишь ты. Глянь, Леха, - никакого трепета. Завалил нашего важного охвицерика и - хоть бы хны. Топориком помахивает да на солнышке щерится, - скосился, отгребая от ямы землю, Петька. Взопревший и до ушей вымазанный в земле младший Леонов разогнулся, зыркнул глазами на Путинцева.