- А чо ему! Ужо столь народу постреляли. Одним больше, одним меньше.
- Дурень! То ж в бою! А тута-то.
- Дык, это. Ты ж, Петька, не знашь, каво они там с Новиковым. Можа энтот Горлов тово. Он воопче мутный. Леший их поймет.
- Эт точно. Дворяне сраные! Чево там на уме. Я тебе одно скажу, Леха: ежели ба чево не так, то начальник наш махом ба в приструн Назара сгреб! А он, вишь, спокойнешенько подался.
- Слышь, а куды он?..
- На разведку округи, - назидательно ответил старший Леонов. - Ладно, вылазь, подолблю малость.
Плотничавший Назар их опередил. Крепко примотав поперечную половинку креста к его вертикальной части куском проволоки, которая нашлась в одной из переметных сум, Путинцев подволок крест к яме и прогудел:
- Хорош колупаться. Не на погосте. И так уже глыбоко. Петро, возьми у Макара полог брезентовый, и с мужиками тащыте покойничка. А ты тоже в яме не сиди, - продолжил, уже обращаясь к Лехе, - не на тебя покудова копана. В карманах у вашего благородия пошарь, нащет документа. Хвамилию, имя-очество на кресте вырежем, штоб как полагается.
Леха вылез из ямы, бросил тесак под березку, поплелся к ручью, сполоснуть руки и лицо. Убитого тормошить ему страсть как не хотелось, но Назара он и раньше побаивался, а уж после сегодняшнего. Поди, ослушайся!
Нет, мертвецы на Леху обморочного впечатления не производили. Неприятно, святые угодники, ворочать жмурика, но на то он и покойничек, чтобы беспокойства не причинять. Поболе живых, таких, как этот верзила Назар, остерегаться надобно. Живые - они на разные пакости способны. Иной раз, хоть башку наизнанку выверни, а и не дотумкаешь, по какому интересу или надобности кто-то пакость затеял и исполняет со всем усердием. Навроде навару ему никакого, а, ить, пакостит другим. Для удовольствия личного или уж такова натура людская?.. Иногда Леха думал об этом, но этак, походя.
Он обхлопал все карманы на одеже убитого, кряхтя, перевернул труп на спину, отводя взгляд от открытых глаз Горлова, страшной раны, лица, залитого кровью. Полез рукой за пазуху. Пальцы нащупали что-то продолговатое и широкое, в ладонь толщиной. Потянул к себе. Не ладанка. Большой плоский пакет-мешок из телячей кожи, на шнурке.
Леха потянул, но плотный сыромятный шнурок не поддавался, обвивая шею убитого. Шнурок было жаль, только тащить его через разможженную голову вашбродия, мараясь в ошметках мозгов и полусвернувшихся сгустках крови, Леонову-младшему совершенно не хотелось. Леха вздохнул, достал из-за голенища финку и шнурок перерезал.