Она медленно закрыла и снова открыла глаза, затем скосила взгляд на мячик, который Никитка продолжал сжимать в руке, и тут же показала глазами на Игоря. Никита, слегка прищурившись, пытался понять, что означают мамины «сигналы».
Настя снова повторила свои манипуляции. На этот раз Никитка догадался — она поняла это, увидев, как в его опечаленных глазах сверкнули ослепительные искры. Через пару секунд мячик ударился о затылок Игоря.
— Черт, — возмущенно выругался он, не понимая, что случилось. Оглянувшись на сына, увидел лукавое выражение его лица и рассмеялся: — Ах ты… Вот я тебя поймаю!
Никитка залился радостным смехом и убежал на кухню. Игорь побежал за ним. Настя, улыбнувшись, откинулась на спинку дивана. «Может быть, все не так уж и плохо?» — подумала она и улыбнулась своим мыслям.
С тех пор как на работе все уладилось, Настя с удовольствием спешила три раза в неделю в давным-давно знакомое здание в старом парке. Однако долгожданного спокойствия в ее жизни не наступало. Правда, Никитка чувствовал себя неплохо, приступы у него были все реже и реже. При очередном обследовании Настя, с надеждой взглянув снизу вверх на двухметрового гиганта в белоснежном халате — детского кардиолога, — спросила:
— Алексей Викторович, как наши дела?
Врач, ободряюще подмигнув суровому Никите, недовольному тем, что какие-то незнакомые дядьки и тетки так фамильярно с ним обращаются, щупают, кладут на стол и прикладывают какие-то непонятные штучки, спокойно ответил Насте:
— Неплохие ваши дела, мамочка. Вполне стабильное состояние.
— Ой, как я рада! Алексей Викторович, а что, если без операции попытаться…
Она не договорила, наткнувшись на ставший жестким взгляд кардиолога. Врач неодобрительно покачал головой и твердо произнес:
— Нет. Вы должны правильно понять состояние вашего ребенка — сейчас оно вполне стабильно, но, тьфу-тьфу, в любую минуту динамика может измениться. Поймите же, синдром Мартенса— это бомба с часовым механизмом внутри вашего ребенка. И никто не знает, на какое время поставлен завод.
Внутри Насти все замерло, лишь только ее собственное сердце застучало часто-часто, как будто она бегом поднималась на десятый этаж. Она так явственно представила себе эту бомбу, которая находится в Никиткином тельце. Маленькая черная коробочка с циферблатом на одной из сторон, и она тикает, неумолимо отсчитывая время жизни ее сына. В мгновенном порыве Настя прижала к себе Никитку, уткнувшись лицом в его макушку. Он, испуганный резким движением матери, недовольно дернулся, стараясь высвободиться из ее слишком сильных объятий. Господи, она все на свете отдала бы, лишь бы только эта проклятая черная коробка исчезла. Лучше бы она тикала внутри ее самой…