Ошарашенная старушка проводила их глазами, не понимая, что случилось с этими мужчинами?
Георгий огляделся. У писсуаров никого не было. Астахов дергал дверцы кабин. Подошел Бойцов. Средняя дверь была закрыта.
– Выходите! – приказал Астахов.
– Кто вы такие? Отстаньте от меня, хулиганы! – глухо донеслось из-за двери.
Астахов усмехнулся.
Он вошел в кабинку справа и, встав на унитаз, заглянул через перегородку. То же самое с левой стороны сделал Литвин.
Толстяк, сжавшись, сидел внизу.
– Ай-яй-яй, – укоризненно сказал Владимир. – Нехорошо!
– Что нехорошо? – толстяк удивленно поднял глаза и настороженно смотрел то на Астахова, то на Литвина.
– Нехорошо разговаривать с людьми через дверь, тем более, сидя вот так…
Толстяк шутку не оценил. Наоборот, глаза его выразили страдание.
– Я не выйду!
– Взломаем дверь, – грозным басом пообещал Шура Бойцов.
– Не усложняйте… – посоветовал Литвин. – А то это будет квалифицировано как попытка скрыться… – и, не удержавшись, весело подмигнул Астахову.
Толстяк опустил голову и задумался.
– Хорошо! – он встал, одернул пиджак, поправил галстук и зачем– то спустил воду. – Только учтите, я буду жаловаться…
Девять сорок три…
Опять на пятиминутку не успевает. Литвин выскочил из троллейбуса и побежал к управлению.
Утром, после операции, он проснулся совершенно разбитым. Врач, вызванный на дом, констатировал вегетососудистую дистонию.
За три дня освобождения от работы и два выходных Георгий привык просыпаться не торопясь, по настроению.
Вот сегодня и проспал…
К началу пятиминутки он, разумеется, опоздал безнадежно. Постояв у закрытой двери, решил не ходить совсем. Грех на душу, но уж очень не хочется вот так, сразу после отдыха, снова услышать проповеди «Граммофона».
Решив, что оправдание он найдет потом, Литвин развернулся и направился к себе в комнату. Для очистки совести он решил сразу же засесть за рапорт о проведенной операции.
Георгий исписал целый лист, когда стали подходить ребята. Приятно встретиться с товарищами, особенно в роли победителя. Когда кончились вопросы «как дела» и ответы на них, к столу Литвина подошел Астахов.
– Что творим? – поинтересовался он.
– Посмотри, – предложил Георгий.
Володя сел верхом на стул и взял листок.
– Рапорт написан неверно.
– Ты про что? – удивился Литвин.
– Надо писать на мое имя.
– Как это? – уставился на него Георгий. – А Трубников?
– Пока в отпуске. Со вчерашнего дня. Надеюсь, к нам уже не вернется.
– Вот это да! – изумится Литвин – Чего он вдруг?
– Не вдруг, – усмехнулся Астахов. – Ты что же, думаешь, мы так и позволим за «здорово живешь» съесть своего коллегу? Пришлось мне побеспокоить в госпитале Попова. Он позвонил в политотдел. Мужики там грамотные, разберутся, что почем.