Ванзаров пододвинул ему шаткий стул. Примостившись на краешке, Пряников изготовился к худшему. В этом убеждала довольная рожа Герасима: вот ведь злопамятный гад, из-за рубля удавится.
— Расскажи, любезный, с какой барыней сундук вез? — без всякой строгости спросил Родион Георгиевич. Но послышался Никифору окончательный приговор: все, решили его извести, как есть, жаль, лошадь пропадет, мля.
— Что молчифь?
— Эта… мля… чего… сами-то… знаете…
— А ты Герасиму расскажи.
— Бабы… нет… да… от… господин… мля… видели… И сундук его.
— Как он выглядел?
— Да уж так, ого… от…
— Что скажефь? — обратился Ванзаров к Герасиму.
— А то и скажу: барыню вез. Врать не обучен. Не то что иные…
Тут между извозчиками вспыхнул профессиональный диспут «О честности и о том, кто у кого деньги-сбрую одалживает, а возвернуть забывает». Спор славян между собою дошел до того, что Герасим разгорячено вскочил, а Никифор сжал кулаки. Но тут не к месту встрял Джуранский с окриком, и боевой дух враз покинул соперников. Продолжать очную ставку стало бесполезно. А ротмистр был наказан уж тем, что ему предстояло разбираться в речах Пряникова и писать с них протокол.
Без спарринг-партнера Растягаев сник. Но лукавый прищур надежно скрывал его душонку.
Остается простой вывод: их было двое. Растягаев высадил пассажирку примерно в половине восьмого, а Пряников подхватил уже господина в этот же час. Дама привезла сундук от Финского вокзала через Малую Конюшенную к углу Арсенальной, а второй номер — обратно, к вокзалу. Но зачем возить «чурку» по кругу, предавать по эстафете, а потом бросать у извозчика? Где тут логика? Так следы не заметают.
— Во что была одета барыня?
— Платье черное, кружевное, шляпка такая же, перчатки до локтей.
— Это в такую-то жару?
— Как есть все черное, может, траур у ней…
— В который дом на Малой Конюфенной приезжали?
— Что на переулок смотрит.
Родион Георгиевич и глазом не моргнул, а только попросил:
— Опифи-ка мне, братец, барыню. Помнифь приметы?..
Тут же без колебаний, четко и ясно Герасим составил словесный портрет. Что любопытно: уже второй извозчик за день демонстрировал чудеса наблюдательности. Зной, что ли, так действует?
— Случаем, не знаефь, куда заходила в доме? — равнодушно спросил Ванзаров.
— Третий этаж, квартира слева.
— Зачем тебе сказала?
— Донести попросила сверток бумазейный. Не очень чтоб тяжелый.
— Квартиру отпирала?
— Не могу знать. Я назад пошел, только на козлы сел — она и возвернулась. И сверток несет… Прощения просим, с кладом-то как будет?
Как быть с кладом — вопрос не главный. Куда сложнее ответить на другой: со слов извозчика выходило, что подъезжал он не куда-нибудь, а к дому Ванзарова. И пассажирка поднималась прямиком в его квартиру. И была она, по описанию, не кем иным, как супругой коллежского советника Софьей Петровной.