— Нас и мечами, бывало, доставали, и копьем прокалывали — все не беда! А кинжальчишком нас не взять… — бодрился воевода.
— Я слышала, ты про Годослава говорил… — по-прежнему холодно поинтересовалась Рогнельда. — Он будет драться на турнире?
— Да, сегодня он выступает в меле — это общая свалка, когда вместе дерутся стенка на стенку. А завтра будет участвовать в джаусте.
— Джауст — это?…
— Джауст — это схватка рыцарей один на один. Начинают на копьях, а дальше, чем Бог наградил, молотятся…
Дражко веселился, изо всех сил демонстрируя свою буйную веселость, превозмогая боль. Он готов был руками размахивать, показывая, что такое меле, что такое джауст и как там дерутся. Все готов был сделать, лишь бы вывести лицо княгини из состояния полуживой маски, лишь бы жизненность ей придать.
— Он будет драться с Сигурдом?
— И с Сигурдом тоже. Если Сигурда до Годослава никто не победит.
— Сигурд захочет убить его. Зачем он туда поехал…
— Ха! Хотеть, княгинюшка, не вредно. Медведь большой, и мед с рождения хочет, а пчелы малы, да больно кусаются… Пусть Сигурд хочет, ты не переживай! Это еще надо суметь. Твой муженек из тех воинов, которые не каждый день родятся. Я даже думаю, что равных ему там не найдется. Был у них такой знатный рыцарь — Хроутланд, сын сестры короля Карла. Этот мог бы еще драться на равных. А теперь никого нет…
— Историю про Хроутланда и Оливье я тоже знаю. Только я еще знаю, что Сигурда никто и никогда не побеждал. И Хроутланд, может, победить бы не смог…
— Ох уж эти женщины… — пряча боль под усами, засмеялся Дражко. — Как они стремятся видеть своих мужей похожими на себя! Хроутланд — не знаю, а вот Годослав сможет. Я, был бы здоров, победил бы. Знаю! А Годослав-то подавно. Ты гордиться должна Годославом, Рогнельдушка. Гордиться… Он вернется из Хаммабурга со славой!
— Пусть будет так… Я жду его со славой или без нее. Но я пришла к тебе не за этим.
— А за чем?
— Во-первых, о здоровье справиться, а, во-вторых, ко мне явился Власко и попросил, чтобы я дала ему коня, которого ты приказал поставить в княжескую конюшню. Без твоего разрешения коня ему не отдают.
— Прикажи, Рогнельдушка, отдать. И еще — седло славянское. Не гоже мальчику-славянину ездить в седле дана.
— Я прикажу.
— А куда Власко собрался? — поинтересовался воевода.
Рогнельда долго молчала, не решаясь сообщить князю весть, которую принес мальчик. Наконец надумала:
— Власко опять смотрел в воду…
— И что?
— Он хочет ехать к Ставру в Хаммабург. Даны двинулись…
— Если двинулись, то и хорошо. Мы их с добром встретим. Там Полкан со своим полком наготове, да с красными подарками…