— Этот человек упал с лошади и ударился головой о дорогу! — Сигурд не говорил, а уже рычал.
— Два часа назад мои люди выкрали этого дана и передали палачу эделинга Видукинда, который проводил допрос. Я прошу вызвать сюда мессира Видукинда. Он передаст вам новые доказательства.
Кнесслер, он же Видукинд, уже подъезжал у королевской ложе.
— Кнесслер? — спросил король.
— Я — эделинг Видукинд, по материнской линии, как вы заметили верно, Ваше Величество, эделинг Кнесслер, — сказал тот, — присутствовал при допросе человека, переданного моему палачу людьми эделинга Аббио. Пленный дан сознался, что по приказанию герцога Трафальбрасса участвовал в попытке повешения эделинга Аббио.
— Я подданный датской короны! Я член королевской семьи Дании! — избрал Сигурд совсем другую тактику, и голос его звучал громко и гордо. — Вы хотите унизить Данию? Попробуйте! Но это не сойдет с рук никому.
Его не слушали. Король обменялся несколькими словам ми с окружающими. И опять слово взял Оливье.
— Конунг Трафальбрасс, — громко объявил граф Оливье, умышленно не называя Сигурда герцогом, — как маршал турнира и к тому же королевский судья, я приговариваю вас к суточному пребыванию на бревне «рекомендации». Вы будете прикованы к бревну, чтобы не смогли сбежать. И возле вас будет выставлена стража. При этом я признаю, что наказание слишком мягко для преступлений, вами совершенных. И потому от себя лично добавлю, что прошу судьбу дать мне возможность встретиться с вами на поле боя, где я вас просто убью, как врага, поскольку человек я слишком брезгливый, чтобы вызывать вас на поединок.
Сигурд осмотрелся. Его уже окружили стражники с выставленными алебардами. И не было возможности прорваться сквозь их плотный строй.
— Трюгвассен! — крикнул герцог, ища соломинку, за которую хватается всякий утопающий. — И ты равнодушно смотришь, как унижают члена королевской фамилии Дании?…
Райнульд промолчал.
Сигурда ссадили с коня и силой, упирающегося, но не имеющего возможности оказать сопротивление подавляющему числом противнику, увели или почти унесли прямо к бревну, расположенному возле ресе. Герцог и там пытался вырваться, но стражников было слишком много, и никто из них не отличался слабыми руками. На бревне было плотно закреплено ослиное седло с короткими стременами. Именно на этом седле скованному цепями герцогу предстояло провести сутки.
Берфруа в восторге ревели. Завершение турнира превзошло все ожидания толпы. Унижение вчерашнего любимца радовало чернь гораздо больше его победы.
Оливье между тем снова поднял руку, требуя тишины. Герольд взмахнул жезлом, и затрубили рожки. Берфруа постепенно смолкли, желая выслушать королевскую волю.