Может быть, потому, что Пирошников спал на твердом и холодном полу, да еще без одеяла сверху, снились ему льды, которые надвинулись на него внезапно громадными голубыми полями с торчащими тут и там острыми торосами; льды прозрачные, лишенные снежного покрова и блещущие под солнцем стеклянными своими гранями. Наш герой в неприспособленной для таких условий одежде шел по льдине с ружьем, поминутно скользя и падая, но тем не менее зорко высматривая какую-то добычу — какую именно, совершенно неизвестно, поскольку Пирошников, несмотря на полную приключений молодость, на Севере никогда не был и, следовательно, охотиться на моржей и белых медведей возможности не имел.
Ощущение неустойчивости на гладком льду не покидало нашего героя и раздражало его. В особенности трудно ему приходилось, когда на его пути встречались трещины, заполненные черной дымящейся водой, через которые нужно было переправляться. И наш герой делал это, каждый раз замирая в страхе и даже закрывая глаза в момент перелета через трещину.
Обиднее всего было то, что Пирошников не знал, куда и зачем он так решительно движется, однако необходимость движения ощущалась им вполне определенно. Он попробовал передвигаться вскользь, и такой способ себя оправдал. Разбежавшись короткими и неуклюжими шажками, наш герой оттолкнулся и заскользил по льду, балансируя руками. Его закрутило, он несколько раз сделал полный оборот, но продолжал скользить без всякого трения, а, как известно, тело, движущееся без трения, не теряет своей скорости. Пирошников ехал и ехал, поддерживая равновесие и радуясь найденной возможности, как вдруг вдалеке показалась новая трещина, надвигающаяся с жуткой неотвратимостью. Наш герой попытался затормозить, но куда там! — уцепиться было совершенно не за что, и движение продолжалось с той же скоростью, что и прежде. Тогда он с размаху повалился на лед, растопырив руки, и продолжил путешествие на животе. Трещина приближалась! Пирошников использовал и ружье, однако оно не оставило на льду даже царапины. Как ни был озабочен своим положением молодой человек, он заметил, подкатываясь к трещине, что там происходит нечто необычное. Как удалось разглядеть, в ней, отфыркиваясь, плавали три головы; плавали в полном молчании, так что непонятно было — терпят ли они бедствие или развлекаются.
Подкатившись еще ближе, Пирошников понял, что одна из голов принадлежит дядюшке, который, повернувшись к нашему герою и производя плавные движения руками в воде, улыбался доброй улыбкой знающего человека, как бы приглашая Пирошникова присоединиться к компании.