— Ну и чего сел? А если она и впрямь участкового позовет? — сказал дядюшка, кивая на дворничиху, которая тут же с готовностью показала, что подобная акция в ее силах. — Вставай, вставай! Пошли…
— Куда вы его? — встрепенулась Наташа, увидев, как дядюшка нежно взял нашего героя за плечи и попытался оторвать его от раскладушки.
— И все, и все… — проговорил дядя Миша, успокаивая защитницу Пирошникова жестом руки. — По лестнице мы не пойдем, верно? Мы пойдем другим путем, — и он рассмеялся, весьма довольный удачным подбором цитаты.
Молодой человек, напоминавший сомнамбулу, так же вяло поднялся и, подталкиваемый дядюшкой, направился к двери. Однако на пути его возникла Наташа с расширенными по-прежнему зрачками, которая, по всей вероятности, самым серьезным образом переживала за Пирошникова. Она встала в дверях, и лицо ее от напряжения посерело. Сейчас она была нехороша собой, и эта потеря контроля над своей мимикой более всего говорила о значительном душевном потрясении.
— Куда ты идешь? — крикнула девушка, задыхаясь. — Возьми себя в руки! Слышишь? Ты тряпка, идиот, что ты со мной делаешь? Ну проснись!
И она, подступив к Пирошникову, быстро и ловко ударила его по щеке и тут же отступила в ужасе, прижимая ладонь к виску. Да, да, вот так, ни за что ни про что она ударила почти незнакомого молодого человека и, естественно, сама этого испугалась. Дворничиха охнула с осуждением, однако наш герой, посмотрев как-то сквозь Наташу, плавным движением отстранил ее и в сопровождении родственника вышел из комнаты.
Видимо, у дяди Миши имелся какой-то план, потому как он весьма целенаправленно потащил Пирошникова в кухню, где их встретила бабка Нюра. Родственник подошел к серой и грязной тряпке, что висела над бабкиным сундуком, и решительно отдернул ее в сторону. Веревка, на которой держалась занавеска, не выдержала и оборвалась, и перед глазами наших героев предстала неопрятного вида дверь, когда-то, по всей видимости, бывшая белой, но теперь потрескавшаяся и со следами копоти. Дядя Миша с той же решительностью отодвинул от двери старухин сундук, причем на полу под ним открылся запыленный и замусоренный прямоугольник, показывающий, что сундук не был отодвигаем со своего места уже давненько, после чего дядюшка, оборотившись к старухе, спросил:
— Где ключ?
— Заколочена она, батюшка, — пролепетала бабка и засуетилась, зачем-то доставая веник и принимаясь подметать обнаружившийся сор.
— Топор! — приказал дядюшка, как хирург на операции.
Зрители в лице Наташи и дворничихи, пришедших на место действия, затаив дыхание, наблюдали за событиями. А события развивались стремительно, как в немом кино. Старушка, порывшись в кладовке, действительно нашла топор и безропотно передала его дяде Мише, после чего отстранилась от дальнейшего участия в сцене. Пирошникова мало-помалу заинтересовали действия дядюшки, апатия прошла, и теперь наш молодой человек с живостью наблюдал происходящее, стараясь предугадать, что же выйдет из этой очередной попытки его освобождения. Правда, сам он ничего не делал, позволяя себе лишь иронически улыбаться по привычке.