— Как поживаете, милорд?
— Есть хочу, — бросил Ричард, вновь устремляясь в атаку.
Эмир, блестяще владевший искусством верховой езды, уклонялся от ударов, гарцуя кругами, — все сарацины, если не идут на объект нападения в лоб, проявляют увертливость, как вспугнутые осы, — и, услышав эти слова, прокричал по-латыни, понятной только тому, кто был знаком с розгой брата Симплона:
— Проголодались, могущественный лорд? Так отправляйтесь подкрепиться.
Ричард, подозревая какую-то хитрость неверного, как он потом объяснил, ответил:
— Подкрепиться? В разгаре сражения?
Эмир, по-прежнему круживший, как оса, прокричал:
— Сражаться лучше не на пустой желудок.
— Тогда отправляйтесь первым, — возразил Ричард.
И эмир, не прекращая свои круги, сжал коленями бока лошади, высоко поднял над головой правую руку, а левой достал из-за пояса серебряный свисток и подал длинный, пронзительный сигнал. Немедленно все сарацины разом повернулись, галопом устремились к небольшой возвышенности на краю поля и осадили дрожащих, задыхающихся лошадей. Христианские рыцари, озадаченные таким маневром, на секунду застыли, а потом повернулись к Ричарду, ожидая команды.
— Сейчас поедим, — прокричал он. — Вот только у меня ничего с собой нет.
Именно в этот момент занял свое место в балладе — и в истории — Вильгельм Фаулерский. Открывая дорожную сумку, он выехал вперед и предложил королю нечто, явно приготовленное про запас. Подобно окороку моего суффолкского лучника, это была какая-то совершенно особенная еда — некий круглый темный предмет, завернутый в оболочку.
— Настоящая кровяная колбаса, милорд король.
(Позднее я взял на себя труд исследовать это событие. Уильям Фаулерский был родом из Бейквела, из той части Англии, которая всегда втайне держалась в стороне и именовала себя Нортумбрией, по названию древнего королевства. Там делали «черный пудинг» — это была застывшая смесь свиной крови с мукой крупного помола, для лучшей сохранности обернутая пленкой от пузыря. «Я ношу ее с собой полтора года, — сказал он, отвечая на мой вопрос, — и если бы кто-нибудь хотя бы предположил, что я отдам ее кому-то, кроме земляков из Бейквела, я убил бы его сразу. Но ведь самый лучший человек заслуживает самого лучшего, а?»)
Ричард посмотрел на этот черный пудинг и впился в него зубами. Смотрел на него и сарацинский эмир, у которого тоже разыгрался аппетит, но он развернулся и направился к своим. Прошло еще немного времени, и другой сарацин, более низкого ранга, подъехал и предложил Ричарду Английскому деревянное блюдо, полное сушеных плодов фигового дерева, сладких фиников и маленьких пирожных, и кувшин странного шипучего напитка — это был шербет, который строгие последователи Аллаха и Магомета пьют вместо запретного для них вина.