- А она сама не может мне это сказать? Что она, типа, считает? – просто озверел Кит.
Полковник отстранился.
Княжна Лиза открыла глаза.
И тут Кит, по ходу размышлявший, открыть или не открыть им теперь, кем он приходится зловещему Вольфу, а тот ему – Никите Демидову, определенно решил, что – не стоит, рано: доверия к нему, к Киту, это разоблачение не прибавит… даже напротив, раз пока ему самому не ясно, кто тут за кого.
Бледность княжны, усиленная заоконным светом зимних туч, выдавала… что выдавала? Дело шло к ссоре – вот что! И Кит, и княжна, конечно, не хотели ее, ссоры, но дело к ней шло как будто так же неизбежно, как и ко встрече с опасной «куклой», или Спящей Охотницей.
- Отчего же, Никита Андреевич. Могу, - сказала княжна. – Вы должны починить ее… простите, вылечить… и спасти. Иным словом, разбудить в ней человеческую душу. Тогда она перестанет быть бездушным и страшным оружием. Если вам удастся это сделать, мир будет спасен… В очередной раз. И, увы, не в последний, пока идет борьба добра и зла на нашей грешной земле. Что же касается спасения наших собственных душ, то это… как у вас там, в будущем, принято говорить?.. «Наши частные проблемы», да?
Ужас! Хочешь одного, а делаешь совсем другое! Вот эти бледные, страдальческие губы княжны. Кто может их сейчас «починить», кроме Кита? А он сидит, сам себя ненавидя и не зная главного – чью сторону принять. Кто тут теперь свой, а кто чужой? Лиза должна быть «своей». Без кавычек. Но тут этот прихвостень Председателя мира, с которым еще недавно воевали почем зря. И кто на чью сторону перекинулся, как разобраться? Может, этот Суперпрезидент будущего сумел всех завербовать…
- Ну да. У каждого свои проблемы, - признал Кит. – Я понял. Чего делать-то?
Послышался монументально-трагический вздох бывшего полковника царской охранки. То ли по поводу общей проблемы – неизбежной и опасной встречи со Спящей Охотницей. То ли по поводу проблемы частной – этих необъяснимо дурацких и непреодолимых неладов между княжной и Китом.
- Позвольте показать, княжна? – как-то уж совсем обреченно спросил он.
- Показывайте, полковник. Показывайте, - не открывая глаз, устало повелела Лиза тоном «куда теперь денешься».
Лев Константинович глубоко залез к себе в полушубок, будто до самого сердца добирался.
- Вот Никита Андреевич, - кряхтя по ходу, говорил он, - имеется одно необычное изображение. Оно доставлено из будущего, не стану объяснять как. Велено предъявить вам.
Полковник вынул, наконец, этот предмет – на вид прямоугольник полупрозрачной, плотной пленки стандартного «фото-размера» десять на пятнадцать.