— Но среди девушек ты — первая, — попробовал возразить я.
— Пока, — ответила Отджа. — Я познакомлю тебя с Джерен. Ей всего восемнадцать лет, но как она работает! Ещё год-два, и она будет собирать больше меня.
— Даже больше, чем Ата-ага? — пошутил я.
— То, что сделал один человек, по силам и другому. Кто знает, может, перегонит и нашего передового сборщика.
Разговор уводил меня в сторону от самой Отджи. Мне ведь надо писать именно о ней. А много ли я знаю? Да почти ничего.
И я решил вернуться к нашему детству.
— Куда вы тогда перебрались? — спросил я Отджу.
— В колхоз недалеко от Теджена. Отец там работал тренером на конеферме.
— А ты?
— Училась в школе.
— А потом?
— Потом… Потом отец упал с коня и сломал ногу.
— Вот несчастье, — посочувствовал я.
— Для него это было не просто несчастье. Он посчитал, что выбит из жизни. Сделался злым, недоброжелательным. Я порой думала: уж лучше бы у меня была сломана нога. Я как-то услышала их с мамой разговор. Отец говорил: «Как я вот такой перед детьми выгляжу? Я — глава семьи, кормилец?» А мама, вместо того, чтобы успокоить его, поднять в нём дух, вдруг заговорила обо мне: «Если бы, — говорит, — вместо Отджи был бы у нас сын, мы бы и горя не знали. Был бы он наш кормилец».
Я, конечно, понимала маму. Но и зло меня тоже взяло. Будто этот несуществующий их сын осыпал бы наш дом золотом! А злость мне всегда силы придаёт. «Ну, — думаю, — подождите! Я вам покажу сына!»
— Интересно!.. — подал я реплику.
— Не мешай мне, Шамурад, а то ничего не буду рассказывать, — серьёзно предупредила меня Отджа.
К тому времени за столом мы остались с ней вдвоём. Младшие дети убежали играть. Отец и мать разошлись по своим делам.
— Не буду, не буду! — заверил я Отджу. — Продолжай.
— В общем, когда мы закончили школу и все стали подавать заявление в вузы, я потихоньку начала подыскивать себе работу. В крайнем случае, думала, пойду работать на конеферму, заменю отца. А лошадей я любила, знала их повадки.
Как-то в газете увидела объявление о наборе рабочих для вновь организованного совхоза на канале. На следующий день я уже тряслась в маленьком автобусе по просёлочной дороге. Машина остановилась довольно далеко от совхоза, так как дороги туда ещё не было. Не было ни наших садов, которые тебе так понравились, ни полей, ни самого посёлка. Голая степь, ни одного деревца или хотя бы кустика. Предстояло пройти пешком восемь или девять километров. Но ничто не могло поколебать мою решимость. Возвращаться я не собиралась.
Уже показались первые строения совхоза, как я увидела расположившуюся на отдых женщину. Казалось, ей нет никакого дела до прохожих. Однако, когда я, поздоровавшись, прошла мимо, она окликнула меня.