К. проснулся незадолго до полудня. Он потянулся, не меняя своего положения, и прищурился, с удивлением глядя на блеклый свет дня. Небо было словно затянуто пеленой из пепла и свинца, и тусклое солнце напрасно силилось пробиться сквозь эту хмарь. К. долго лежал не шевелясь, неподвижным взглядом уставясь в мнимую пустоту неба. Никакого движения не было в этом небе.
Вскоре К. почувствовал, что левая рука замерзла. Рука лежала на снегу, а на его груди высилась гора одеял и шкур, от которых несло тленом и гнилью. Выходит, он провел ночь под открытым небом? Он лежал в углу между стеной жилого дома и хлевом, примыкавшим к какому-то полуразвалившемуся строению. Как собака, подумал он, на подтаявшем льду, в грязи, и удивился: с какой стати он в этом жалком положении без стыда выставляет себя напоказ? Разве не советовали ему, кажется, когда-то раньше, давно, держаться скромнее? Или то было во сне, который он успел уловить в миг пробуждения? Вдруг вспомнилось имя: Фрида. И еще, какая-то Хозяйка... До сих пор в ушах звучали ее слова — слова из сна: «Завтра у меня будет новое платье, вот тогда я, может быть, позову тебя». Она не позвала.
Его взгляд упал на человека, который стоял, подавшись вперед, возле его ног и глазел на К. разинув рот, а рядом с ним стояла женщина, одетая старомодно, но не без изысканности.
— Что я говорила? Очнулся все-таки, — сказала женщина, заметив, что К. открыл глаза. — Пустое, значит, болтали. — И кинула укоризненный взгляд на стоявших поодаль людей.
— А почему, собственно, я не должен был очнуться? — пробормотал К. и попытался сесть, но оказалось, что шкуры и одеяла на морозе за ночь успели покрыться коркой глины и снега, сковали тело словно панцирем и не давали пошевелиться. Голова была тяжелой и гудела так, будто накануне вечером, прежде чем заснуть, он слишком много выпил вина, которое все здешние трактирщики разбавляют, а чтобы меньше ощущался вкус воды, сдабривают пойло всевозможными приправами... — Почему, собственно, я не должен был проснуться? — повторил он, все еще чувствуя себя неловко.
Женщина пропустила вопрос мимо ушей.
— Вот ведь наглость, — сказала она. — Сперва — весь этот переполох из-за того, что Замок не известил нас о его предстоящей кончине, а теперь, нате вам, самое обыкновенное пробуждение, да где, в каком месте!..
— Замок? — переспросил К.
— Ну да, Замок, — хмуро подтвердила женщина. Люди, стоявшие вокруг, по-прежнему не сводили глаз с К. Подошли еще несколько человек, и К. сразу обратил внимание на двоих очень похожих друг на друга, как близнецы. Они, точно невоспитанные дети, показывали на К. пальцами.
