Семья, потребности, дочь Александра – все получало свое практическое удовлетворение. Я стал киноартистом. На студии я проработал 18 лет, с 1987 по 2005 год. Пока стал не нужен. Пока многое стало не нужным.
Я очень люблю хорошее детское кино, просто детское кино. Я очень люблю Киностудию детских и юношеских фильмов им. М. Горького, что на улице С. Эйзенштейна, и мне, к сожалению, очень горько видеть, как в нынешние времена из-за элементарной человеческой бесхозяйственности и бессовестности погибает этот маленький мир детского кино. Живет и погибает Славное дело многих Великих людей. Для наших детей…
Я достаточно снимался в кино, особенно в советский и постсоветский период; много, почти каждодневно занимался озвучанием и дубляжом. Кинолегенды помогали мне определяться в сложной кинопрофессии. Не хочу показаться нескромным, – я скромный (вспомним фамилию), – мне удалось пообщаться с удивительными в творческом и человеческом плане людьми. Режиссер С.И. Ростоцкий – я снимался у него в небольшой роли в фильме «Из жизни Федора Кузькина». (Режиссеры: В. Чеботарев, Ю. Кара, В.М. Токарева, В. Гусаров; великолепные актеры: Леонид Куравлев, Борис Галкин, Сергей Юрский, Леонид Броневой, Юрий Назаров, Борис Невзоров, Георгий Милляр, Вячеслав Тихонов, Юрий Саранцев, Михаил Пуговкин…) Какие имена!!! Учась у них, проходил я свои сложные творческие университеты. Так познавал я профессию – актер. Профессию сложную, внутренне-драматичную, часто горькую и несправедливую, но,– профессию честную и мудрую, эмоциональную и, к сожалению, пожизненную…
Но с чего все началось? Как я, провинциальный, среднеэрудированный мальчик, особенно ничем не выделяющийся, мог попасть в российскую киноиндустрию и в ее эпицентр – в Москву? Элементарно! С книг. Вернее – с любви к ним.
Мои мама и папа, технари по образованию. Мама – крановщица козлового крана, это тот, что на четырех ногах ползает по рельсам в окрестностях г. Челябинска и перевозит какие-то страшно тяжелые блоки. Мать – женщина смелая, отчаянная, честная, но, к сожалению, не читающая в рабочих перерывах поучительные наставления К.С. Станиславского ученикам; папа – все время строил уральские дороги и мосты, строил хорошо – до сих пор стоят, но по вечерам не имел привычки поучать меня воспоминаниями Леонида Сулержицкого и Михаила Чехова.
Кино я познавал исключительно через кинотеатр и черно-белый экран телевизора. Театр – интуитивно, через русскую и советскую литературу. Самостоятельно. Просто читал. И читал ужасно много. Читал все. Читал навзрыд, по-честному, по-уральски, до конца; понятно, не понятно – не важно. Важно – читать, читать, читать. Например, статью В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая подкупала меня – 14-летнего, архисложными философскими терминами, через которые моя мысль прогрызалась, словно сквозь стадо огромных, хищных динозавров. Я читал около 6 месяцев. Читал, конспектируя термины, читал, заучивая сложные ленинские фразы. На всю юношескую отдачу, с каждой запятой. Конечно, не понимая абсолютно ничего, но и гордясь этой своей непонимаемостью. Читал бессистемно: Стивенсон, Жюль Верн, Конан-Дойль, Марк Твен, Чуковский, Маршак – с ними путешествовал я по планете Земля, забираясь порой и выше и дальше, чем позволяло мое собственное воображение, чем позволяли существующая политика и непреодолимые границы государства. В обнимку с томиками А.П. Чехова, М. Горького, А. Гайдара, И. Бунина, бросаясь в еще только темнеющие для меня аллеи, познавал я свою первую любовь, первую юношескую страсть. А поэзия – Тютчев, Лермонтов, Пушкин, Блок, Есенин, Ахматова, Твардовский, Окуджава, Высоцкий… – она так сильно заостряла мою подростковую чувственность…