- Вы представляете какую-то организацию, или действуете сами по себе? – продолжал допытываться голос.
Павел начал терять терпение, – вообще-то, мы журналисты, так что если вам нужна организация, их есть у меня, но причина нашего интереса, как я вам уже сказал, скорее личная.
- Простите мне мою настойчивость, – продолжал гнуть свою линию неизвестный, – но я должен знать, интересуетесь ли вы подлинными картами Скотта-Элиота?
- Чем – чем?!! Какими, черт возьми, картами?!! – не выдержал, наконец, Павел. На другом конце трубки повисло тягостное молчание.
- Нам необходимо встретиться, – несколько неожиданно резюмировал свои, похоже, нелегкие умозаключения таинственный собеседник.
Какое-то время мы потратили на согласование места встречи и системы опознавательных знаков. Добираться до офиса было далеко и долго, а мы уже и так сидели в кафе, поэтому и встречаться решили тут же.
Петр Исаакович, сухонький старичок в очках, объявился примерно через полчаса, обремененный большим старомодным портфелем. Усевшись напротив и спросив себе чаю, он довольно строго посмотрел на нас и неожиданно поинтересовался – что вам известно о Шлимане?
- О том, который раскопал Трою? – уточнил Павел, и добавил,- ну, что он раскопал Трою…
- Немного, – заметил Петр Исаакович и начал свой рассказ.
- В январе 1846 года из Амстердама в Петербург приезжает тогда никому еще не известный 24-летний поверенный голландской фирмы « Шредер и компания» Генрих Шлиман. История о его обогащении в России сама по себе чрезвычайно удивительна. Какие только слухи о нем ни ходили, вплоть до того, что он скупил всю бумагу в России, и бедному императору Александру Николаевичу даже не на чем было распечатать свой знаменитый манифест об освобождении крестьянства. Но главная его кормилица – Крымская война. В Петербурге его вообще называли ее единственным победителем. На снабжении русской армии Шлиман сколотил миллионы. Чего там только не было: сапоги с картонной подошвой, гнилое сукно для мундиров, негорючий порох, протекающие фляги и много еще чего. Но не в этом суть.
Понятно, что столь масштабный праздник коррупции один Шлиман без русских генералов от инфантерии и главных интендантов Крымской кампании организовать никак не мог. Что там ходило в виде откатов и презентов, мне, к сожалению, не известно. Но известно, что в самый разгар этого грандиозного распила имперского бюджета Шлиман неожиданно утрачивает к нему всяческий интерес и полностью погружается в изучение древнегреческого языка. Оставив в Петербурге жену с тремя детьми, он отправляется в кругосветное путешествие, причем его путь проходит по древнейшим археологическим памятникам планеты. В Тунисе он осматривает развалины Карфагена, в Италии – Помпей. Из Италии он отправляется в Египет, а оттуда в Индию, где посещает руины древнейших индуистских храмов. Он добирается до великой китайской стены и Японии, а уже оттуда через Америку отправляется в Грецию, а затем в Турцию, где и начинает раскопки. Всего за два года раскопок он находит свой знаменитый «клад Приама», втайне от турецкого правительства вывозит его в Европу и пробует пристроить его в крупнейшие европейские музеи. Англия и Франция связываться с Турцией не хотят и отказываются, и в конечном итоге золото Трои оседает в Берлине.