Пришла Лёхина очередь – штаны с себя снимать. Порвали их на части, потом связали по-хитрому, получилось некое подобие конской упряжи. Обвязали Эйвэ, как получилось, поволокли по булыжникам и многочисленным лужам. Эстонец-то ничего, держался, только постанывал изредка да зубами скрипел.
А Лёхин значок с профилем Вождя Айна с гордой улыбкой себе на кухлянку прикрепила.
Ещё через час к лагерю подошли, то есть к тому месту, где он располагался когда-то.
Ветер северный подул, стало совсем холодно. Да и жрать после всех этих передряг ужасно хотелось, в животах уже урчало не по-детски.
В лагере царил настоящий разгром: грязи по щиколотку, бочки с бензином в беспорядке разбросаны по площадке, несколько досок из грязи торчали, больше – ничего.
Где же палатки, кухня полевая, станок буровой? Куда все люди подевались?
Прошёл Ник дальше, к склону, где кварцевая жила выходила на поверхность.
А нет никакого склона, равнина коричневая на его месте. Неосторожно шагнул вперёд – нога по колено провалилась в грязь, холодная жижа перелилась через край сапога.
Противно, холодно и мерзко, блин!
Пригляделся, а из этого коричневого месива торчит шпиндель бурового станка с зажатой в нём колонковой трубой. Рядом со станком лежала туша оленя – копытами вверх. Ещё дальше – несколько тел в армейской форме, лицами вниз. Вон чья-то спина в штатском пиджаке с мерзким чваканьем на поверхность вынырнула…
– Вот она какая, наша жизнь, – тяжело вздохнул подошедший Лёха. – Живёшь себе, в ус не дуешь. А тут – море грязи с сопки срывается. Раз-два, и некому уже в ус тот дуть. Эх, грехи наши тяжкие…
Плакать хотелось. От жалости к погибшим, от тоски бесконечной. От досады, наконец, чёрт побери!
Если это не поражение полное, тогда что?
Полное поражение, неоспоримое, окончательное, обжалованию не подлежащее.
Разгром натуральный.
Нет больше бурового станка, коронки с гохрановскими алмазами в грязи утонули, все карты геологические утрачены безвозвратно.
Какое такое золото? Придётся теперь стране без него как-то обходиться.
Как теперь Курчавому в глаза смотреть? Он на Ника так надеялся, так в него верил! А что, в конечном итоге, получилось? Позор один, фиаско гнусное, непростительное. Да и трибунала теперь не избежать.
Всех теперь к стенке поставят и шлёпнут, всех, Курчавого и Айну включая.
Оно и правильно, зачем свидетелей такой глупой коллизии в живых оставлять? Незачем! Кончить всех да и забыть об этой несуразности – на веки вечные.
Впрочем, можно патронов и не тратить, народное достояние, как-никак.
Всё равно скоро сдохнуть придётся – от голода обычного…