— Мог бы. — Зеленоглазая красавица примолкла, задумчиво повертела бокал, глядя сквозь него на солнце, а затем не спеша протянула: — Но, вероятно, не захотел…
— Как не захотел? — удивилась я. На его месте я бы с огромным удовольствием ознакомилась с любой информацией, касающейся заинтересовавшего меня человека. А тут — не захотел…
— Просто. Он любит загадки и любит разгадывать их собственным умом, не прибегая ни к магии, ни к своему управлению.
Берта окончательно замолчала. А вместе с ней примолкла и я, размышляя о Джеке, а заодно и о Джокере. Многие вопросы и непонятности, роившиеся вокруг меня, с получением картины Мариам благополучно разрешились. Стало понятно, как услышал и нашел меня Джокер в заснеженном поле — в минуту крайней опасности наша связь многократно усилилась; почему в лабиринте я решила, что он умирает — видимо, так оно и было; и в Отане Джек, почувствовав угрозу для моей жизни, смог прийти на помощь. И вместе с тем новых вопросов появилось не меньше.
— Слушай, Берта, — задумчиво произнесла я, — знаю, не в твоих правилах отвечать на мои вопросы, но, может, хоть что-то прояснишь?..
Моя приемная мать благосклонно махнула рукой, мол, ладно, спрашивай.
— Если Джокер — это Джек, то Кир об этом должен знать? Почему же Джокер просил вызвать Сорби на расследование?.. И зачем говорил, что у него нет магического Дара? Ведь он мог помочь нам выбраться из лабиринта?
— Я скажу тебе одну вещь, — приемная мать неожиданно серьезно на меня посмотрела, — возможно, она прояснит для тебя кое-что. Остальное разгребай сама. Что ты помнишь из биографии герцога?
— Так… семьдесят девять лет, — послушно начала цитировать я по памяти, — ему было не больше двух лет, когда в родовом замке начался мор — отравили воду в колодцах. Погибла примерно половина челяди и герцог с женой — родители Джека. Официальным опекуном стал король, и Сорби с детства проводил достаточно много времени в королевском замке, тем более что с принцем Эриком разница в возрасте всего полтора года. На данный момент — один из наиболее влиятельных людей королевства.
— Да, где-то так, — отозвалась Берта, — открою тебе секрет. Тебе покажется странным, но у Джека с детства был легкий комплекс неполноценности.
Комплекс неполноценности?! У Сорби?! Глянув на мои округлившиеся глаза, женщина кивнула:
— Именно. Комплексуют не из-за того, что хуже других, а из-за того, что не такие, как все. Знаешь, чем отличается маг с Даром от обычного?
Я повела плечом — мол, в общих чертах представляю.
— Так вот, девочка моя, ты даже в самых смелых мыслях не сможешь вообразить, на что способен Сорби как маг. Практически на что угодно, причем ему и напрягаться не нужно, стоит лишь четко представить, чего хочется. А в совокупности с политическим влиянием, данным ему от рождения, и вовсе… А вот нашему маленькому Джеку мечталось стать как все и добиваться успехов самостоятельно. — Моя собеседница сделала паузу, собираясь с мыслями. — Взять, к примеру, Дар Воина. Зачем он, если Сорби может просто пожелать, чтобы его противники умерли? И те умрут. Тем не менее герцог виртуозно владеет оружием.