Ли Чжэнь-цзян, подсев к старику Тяню, завел разговор о посевах.
— Как у тебя соевые бобы?
— Пропали. Сорняк задавил, а меж грядками все вода стоит… — рассеянно ответил Тянь. — И кукуруза пропала…
Старику хотелось отвести сердце и сказать, что во всем повинны проклятые чанкайшистские бандиты, налеты которых сорвали полевые работы. Но, поглядев на Ли Чжэнь-цзяна, он вспомнил, с кем имеет дело: Ли Чжэнь-цзян — однофамилец, а может быть, и родственник управляющего Ли Цин-шаня, а Ли Цин-шань — всем известно кто — лазутчик бандитов. Старик удержал слово, вертевшееся на кончике языка, и только вздохнул.
— Ничего, старина Тянь, — шепотом заговорил Ли Чжэнь-цзян, оглянувшись по сторонам. — Ты не тужи. Господин посулил в нынешнем году не брать с тебя платы за аренду. Если тебе сейчас нечего есть, пойди к господину и займи у него зерна. Он не откажет.
Ли Чжэнь-цзян смешался с толпой и принялся уговаривать других крестьян.
Хань Длинная Шея между тем поспевал всюду, что-то нашептывал людям и с улыбкой хлопал всех по плечу.
На трибуну поднялся Лю Шэн. Крестьяне стали подвигаться ближе, все время поглядывая на двери школы. Наконец Чжао Юй-линь вывел Хань Лао-лю и велел ему подняться на трибуну. В дверях школы показался Сяо Сян. Он оглядел безучастные лица крестьян, прошелся по площадке и, заметив подозрительно снующего Ли Чжэнь-цзяна, подозвал Ван Цзя:
— Скажи этому пройдохе, что, если он будет нарушать порядок, его выгонят.
При появлении Сяо Сяна Длинная Шея юркнул в толпу. Сяо Сян не знал его. А люди, хотя и знали, что Длинная Шея — прихлебатель помещика, выдать его боялись.
Хань Лао-лю увидел в толпе свою семью, родственников и друзей, Ханя Длинную Шею и Ли Чжэнь-цзяна. Все были в сборе. На побледневшем лице помещика мелькнула улыбка. Он достал из кармана папиросы и предложил одну Лю Шэну, сидевшему на столе. Тот молча отвернулся. Тогда Хань Лао-лю закурил сам и пристроился рядом. Беззаботно пуская колечки дыма, он делал вид, что с ним ровно ничего не случилось. В толпе пошли разговоры:
— Гляди, гляди, вместе сидят!..
— Недаром говорят, что ночью начальник Сяо выпивал с Ханем Большая Палка.
Люди стали расходиться. Сяо Сян послал Вань Цзя предупредить Лю Шэна, чтобы тот не сидел рядом с помещиком, и открыл собрание.
Лю Шэн приблизился к краю трибуны:
— Этот Хань Лао-лю ненавидим всеми. Бригадой от жителей деревни получено на него немало жалоб. Утверждают, что Хань Лао-лю угнетал и эксплуатировал людей. Вчера вечером мы вызвали его в бригаду, а сегодня должны обсудить, как нам рассчитаться с ним.