Но тем не менее читаю, листаю, любуюсь лаковой ирреальностью, уплывая из серой обыденности во вселенную кожаных салонов и скорости далеко за двести. Погружаюсь в мир, в котором анатомические кресла угодливо принимают форму твоего тела. В котором готовая на все красотка изгибается на соседнем сиденье, доступная как взгляду, так и руке. В котором мелкая автомобильная шелупонь рефлекторно бросается к обочине, заслышав рев пятисотсильного движка. В котором обладатели импортных штамповок мысленно снимают свои шляпы перед приземистой алой молнией на колесах…
Журнал сытой лягушкой плюхается в угол. Лида внимательно молчит — за ту вечность, что мы знаем друг друга, я превосходно изучил все оттенки ее дружественной немоты.
— Знаешь, обрыдло жить от зарплаты до заплаты… Копить на дорогую зажигалку. Обливаться слюной при виде шмоток в витринах…
— Ты хочешь все и сразу?
Кажется, она осуждает меня.
— А кто этого не хочет? Разве только ты… Тебе–то этого не понять, ведь ты женщина. Карьера не для тебя! Тебе бы замуж удачно выскочить…
Пожав плечами, она, видимо, соглашается. Еще бы не согласилась!
Смущенно поправив лямку великоватого бюстгальтера, обнимает колени, точно прячется в раковину своего собственного тела, компактное убежище на случай словесной междоусобицы.
— Знаешь, я недавно читала…
Закуриваю.
— …один журнал… Американцы проводили исследования….
Слушаю вполуха.
— Там были статистическая группа и контрольная… Так вот в статистической группе люди, фигурировавшие во внутриколлективных сплетнях…
Бред какой–то!
— В течение трех лет семьдесят процентов из них получили повышение по службе!
О чем это она?
— Тогда как в контрольной группе процент повышений по службе составил меньше двадцати.
Лениво почесываю брюхо. Не понимаю.
— Ну и что? — иронично интересуюсь.
Она тушуется, как будто ей стыдно от собственной глупости.
— То, что тебе нужно, — это большая сплетня. Все психологически объяснимо. Любой слух привлекает внимание к сотруднику и при всех прочих равных условиях повышает его личные котировки. Феномен объясняется просто: если о человеке столько говорят, значит, он чего–то стоит.
Я оживаю.
— Большая сплетня? — переспрашиваю, задумчиво выпуская дым.
— Да. — Она изучает свои обкусанные ногти, будто перед ней пергамент с письменами древней мудрости.
— Большая сплетня… — задумчиво бормочу я пробуя на вкус диковинное словосочетание.
Кажется, в этом что–то есть. Кажется, это то, что мне нужно…
И я сразу подумал о Леди Ди…