— С чего это вдруг? — удивился вслух кто–то третий, встрявший между нами.
«Я так долго о тебе мечтал… Ты самая необыкновенная девушка… Самая красивая на свете… Если бы ты знала, как я тебя люблю…»
«А я так долго не решалась приблизиться к тебе… Так боялась… Сам понимаешь, о нас столько болтают…»
— Нет, я не хочу, я устала! — простонал кто–то под боком, разбивая вязкую тишину полуночи.
«Иди ко мне, любимая! Ты совершенство, ты божественна, ты недостижима, как сама мечта…»
«Прижми меня к себе, дорогой, я хочу приникнуть к твоей груди, ведь ты самый мужественный и прекрасный мужчина на земле!»
— Обними меня! — Кто–то захлебнулся густым вздохом, проталкивая сквозь сомкнутые губы сладострастный звук. Пузырек воздуха глухо лопнул в углу рта.
«Скажи, что ты будешь моей, что ты никогда не оставишь меня, возлюбленная моя!»
«Конечно, любимый, я твоя — навсегда, до последней клеточки тела…»
— Да, — произнес тот же самый голос, который мешал бесконечной глубине моего наслаждения. — Конечно. Как скажешь… — А потом добавил: — Это было потрясно, пусик!
Я с трудом разлепил заплывшие мечтательной дремотой веки. Не то Вера, не то Лера вытянулась рядом со мной, расслабленно нежась на постели. Ее доступное тело бесстыдно блестело в лунном свете, масляно вливавшемся в окна.
Я очнулся от сладких мечтаний — резко, как будто меня пырнули в живот. Натянул на грудь одеяло. Промолвил, зевая:
— Ладно, давай спать.
А про себя подумал: «Надо поскорей избавиться от нее… Но не сразу, конечно, а дня через два. Аккуратно. Как я обычно делаю это…»
И, приняв решение, спокойно смежил веки.
Итак, теперь в активе моего собственного акционерного общества «Игром», кроме акций и одного–единственного нежного взгляда, значился еще и пустячный, непонятно к чему ведущий разговор, прекрасный своей абсолютной неделовитостью. И это было немало! Имея такой стартовый капитал, можно начинать атаку на новые рыночные рубежи, еще вчера казавшиеся абсолютно неприступными.
Но, одержимый благоразумием, я занял выжидательную позицию. Один взгляд и один разговор — это, в сущности, так мало…
«Нет, надо поскорей от нее избавиться», — только и успел подумать я, ныряя в уютное логово вязкого сна с головой.
Конечно, я, опытный ловелас, поднаторевший в искусстве любовных пассов и интимных офсайдов, не мог не разглядеть той тонкой, незаметной чужому взгляду прелюдии, которая при всем многообразии подводных путей ведет к одной–единственной, одинаковой для всех цели — той самой цели с точкой секундного наслаждения на самой вершине… Но если еще недавно Леди Ди отвергала мои притязания, не отзывалась на ухаживания, не реагировала на зовущие взгляды, которые я обильно раздаривал ей во время своей любовной осады, то теперь она сама приступила к атаке — что это значило? Что она, наконец, оценила меня? Что она рассталась с моим неизвестным соперником, до сих пор мешавшим моему любовному успеху? Что, не сдаваясь под моим напором, она предпочитала роль завоевательницы, а не завоеванной? Что ей нравилось быть не жертвой, но охотником?