— Не говори так, Эми. — У него сжимаются кулаки.
— Думаешь, ему не причиняла боль женщина, как и тебе? — Я это говорю умиротворяющим тоном, будто общаюсь с собакой. — Он не считал, что заслуживает большего, как и ты? Ты в самом деле веришь, что твоя мать — его первая любовь? А почему же тогда он так ненавидел всех вас?
— Заткнись, Эми. — Ник шагает ко мне.
— Пораскинь мозгами, и поймешь, что я права. Даже если отыщешь милую заурядную девочку, ты будешь вспоминать обо мне ежедневно. Что, скажешь, не так?
— Не так.
— А вспомни, как ты даже думать забыл о своей Способной Энди, едва решил, что я снова тебя люблю. — Эти слова я произношу детским голоском, даже нижнюю губу выпячиваю. — Сколько любовных записок тебе понадобилось, дорогуша? Одна? Две? Две записки о том, что я люблю тебя, и хочу восстановить отношения, и считаю тебя лучшим, чем ты есть на самом деле. «ТЫ ВЕЛИКОЛЕПЕН. ТЫ ОСТРОУМНЫЙ. ТЫ ТЕПЛЫЙ». И ты сразу размяк. Думаешь, когда-нибудь ты сможешь стать обычным мужчиной? Найдешь простую девчонку, но будешь вспоминать обо мне. Скучная, обыденная жизнь с дурочкой-женой и парой дурачков-детишек не удовлетворит тебя. Ты вспомнишь обо мне, посмотришь на жену и подумаешь: «Тупая сука».
— Заткнись, Эми. Это все, что я хочу сказать.
— Просто ты похож на своего отца. Мы все суки в конечном итоге, разве не так, Ник? Тупая сука, сука-психопатка.
Он хватает меня за руку и сильно дергает:
— Я та сука, которая помогает тебе стать лучше.
Ник замолкает. Все силы он тратит на то, чтобы не дать волю рукам. Глаза блестят от слез. Он шатается.
— Я та сука, которая делает тебя человеком.
И тогда он хватает меня за горло.
Ночь возвращения.
Я ощутил пальцами ее пульс, о чем так давно мечтал. Сжал посильнее и повалил ее на пол. Эми царапала мои запястья и издавала звуки, напоминающие клекот. На десять секунд мы застыли лицом к лицу на коленях, будто в молитве.
«Гребаная сука-психопатка».
Слеза капнула с моего подбородка.
«Ты убийца, трахальщица мозгов, злобная сумасшедшая сука».
Эми смотрела не мигая яркими голубыми глазами.
И вдруг очень жуткая мысль пьяно вывалилась из глубин сознания: «Кем же я стану, если убью Эми?»
В глазах полыхнуло белым. Я отдернул руки от Эми, как от раскаленного железа.
Она рухнула на пол, задыхаясь и кашляя. Наконец дыхание вернулось к ней, хриплое и тяжелое, с каким-то странным, почти эротическим взвизгом в конце каждого вздоха.
«Кем же я стану?»
Вопрос не риторический. На него нельзя ответить чопорно: «Да, ты станешь убийцей, Ник. Ты станешь тем, за кого тебя все принимают».