Нет.
На самом деле вопрос бил в самую глубину души: «Кем же я стану без Эми?»
Ведь она права. Как человек я был наиболее ярок, когда любил ее, и еще ярче, когда ненавидел. Я знал Эми всего лишь семь лет, но уже не мог вернуться к жизни без нее. Она совершенно права: судьба обывателя для меня теперь недостижима. Я знал это до того, как услышал от Эми. Представлял себя рядом с обычной женщиной — милой, нормальной соседкой — и воображал, как рассказываю ей про Эми, про то, как жена наказала меня, а потом вернулась ко мне, — а обычная женщина в ответ тянет всякую банальщину: «О не-е-ет… Ну на-адо же-е…» И я знал, что буду смотреть на нее и думать: «Ты никогда не убивала ради меня. Ты никогда не создавала меня. Ты даже не представляешь себе, как начать то, что удалось Эми. Ты не способна на такую заботу обо мне».
Избалованный маменькин сынок не сможет обрести покой с обычной женщиной — очень скоро она перестанет казаться нормальной, опустится в его глазах ниже некуда, и тогда у него в голове зазвучит голос отца: «Тупая сука».
И уже никогда не утихнет.
Эми как в воду глядела.
И похоже, для меня не существует выхода.
Эми — это яд, но я не могу представить свой мир без нее. Кем я стану, если она без следа исчезнет из моей жизни? Нет, не исчезнет. Выбор сделан. Но ее необходимо обуздать. Эми в тюрьме — вот отличный финал. Из камеры ей до меня не дотянуться, а я бы посещал ее время от времени. Или, по крайней мере, вспоминал о ней, вызывал в воображении. Родное сердце, бьющееся где-то вдали…
И отправить ее за решетку — мой долг. Я обязан искупить свою вину. Эми сделала меня лучше — это моя заслуга, а я позволил безумию жены расцвести буйным цветом.
На свете миллион мужчин, которые охотно согласились бы любить, уважать Эми и повиноваться ей, да еще при этом считали бы себя счастливчиками. Эти надежные, уверенные в себе настоящие мужчины не вынуждали бы ее играть чужую роль, а принимали бы ее как есть: по-своему совершенной, твердой, требовательной, умной, креативной, обворожительной, хищной, маниакально эгоцентричной — как сейчас.
Эти мужчины обожали бы Эми.
И они, наверное, спасли бы ее от помешательства.
Судьба Эми могла пройти миллионом разных путей. Но был выбран тот путь, на котором оказался я, — случилось худшее из того, что могло случиться. А значит, и остановить ее предстоит мне.
Не убить, но остановить.
Посадить Эми в один из ее ящиков.