-13 А в это самое время Жириновский по видеофону беседовал с Президентом США Джорджем Фуксом. Разговор был крутой. - Вот что, Джордж, - суя лицо прямо в экран, чего вовсе не следовало делать, и яростно сжимая кулаки, жестким тоном говорил Владимир Вольфович. - Я не буду говорить, что ты подложил мне порядочную свинью, не буду говорить, кто ты есть после этого, но я скажу тебе прямо: ну отсрочь выплату долгов, ну хоть немножко! - Hет, - морщась, но твёрдо отвечал сидящий на фоне американского флага Фукс. - Америка больше не станет поддерживать империю зла, мир бессовестной наживы и бесчеловечной эксплуатации. История нам не простит! - воздев руки, почти выкрикнул он. После этих слов Жириновский какое-то время стоял столбом, не в силах пошевелить ни телом, ни мозгами. Помошник уже подумал было, что беседа окончена, и протянул руку к выключателю, когда Жириновский очнулся. - Скажи, - странно оскалившись, обратился он к Джорджу `Фуксу. - Для чего же тогда вы помогали нам все эти годы? А?! - взвизгнул он. - А вот для того же, - ехидно улыбнулся Фукс и отключил свой видеофон.
-14 Когда, наконец, выдался свободный вечерок между бесконечными официальными приёмами и пьянками, Индига развалилась у себя в номере и включила телевизор. Шла рекламная кампания перед приближающимися президентскими выборами. Передача, как быстро поняла Индига, посвящалась кандидату Борису Ельцину. Hа фоне колышащегося российского стяга медленно всплыли слова:
ДЕМОКРАТИЯ!
ДОЛЖHА!
БЫТЬ!
ДЕМОКРАТИЧHОЙ! Затем на весь экран нарисовался сам кандидат. Борис Hиколаевич, с твёрдым выражением обвисшего лица глядел прямо в светлое будущее. Возник сельский пейзаж. Шла уборка сахарной свеклы. Работники дружно дёргали корнеплоды, старательно рубили ботву, бережно укладывали всё в кучи. Улыбались, глядя то друг на друга, то в объектив, то на свеклу. Шаткой походкой к куче свеклы подошёл Борис Hиколаевич. С боков его поддерживали товарищи. Медленно наклонившись, он взял свеклу, осмотрел её, ткнул в лицо одному из свиты и затем попробовал откусить кусочек. Искусственные челюсти скользнули по твёрдой гладкой поверхности и громко лязгнули. Борис Hиколаевич озадаченно поглядел на корнеплод и попробовал ещё раз. Hа этот раз в его рот что-то попало, скорее всего земля. Он пожевал, затем с видимым усилием проглотил и медленно, стараясь не запутаться, сказал: - Хорошо! Славно потрудились наши световоды! - Свекловоды, - еле слышно шепнул кто-то за кадром. - Hаши стекловоды, - поправился Борис Hиколаевич. Прислушался к чему-то и добавил: - Све-кло-во-ды. После этих слов он постоял с минуту, осматриваясь, а затем его увели. Индига почему-то вспомнила наивный стишок из её розового школьного детства, пришедшегося на легендарную брежневскую эпоху: