За окном занималось солнце. Воздух сделался розовым, бодрящим, на ветках недалеких елей шебаршились птицы, стряхивали с лап чистый свежий снег.
Дверь в соседнюю комнату была приотворена. Мелькнула невольная мысль: «А не сидит ли там Татьяна Дьяченко? Очень может быть, что и сидит. Оттопырила по-крестьянски ухо и приготовилась слушать, о чем пойдет речь». В последнее время ежечасный доступ к «телу» – то бишь к отцу – имела лишь она одна. Значит, она «одна» (плюс незаменимые ее советчики Березовский, Волошин, Чубайс, Абрамович, Бородин, Мамут) и решает наши судьбы. В том числе и судьбы Примакова с Путиным, находящихся здесь.
Ельцин откинулся на спинку кресла, отдышался и произнес:
– Вы знаете, Юрий Ильич, я своей жене никогда не изменял…
Такое начало меня обескуражило, но не больше. Я понял: говорить что-либо Борису Николаевичу, объяснять, доказывать, что кассета вообще не может быть предметом официального обсуждения, бесполезно. Откуда вы взяли, господа, эту кассету? Вы же становитесь соучастниками преступления. Что вы делаете? Со-у-част-ни-ки.
И вдруг до меня, как сквозь вату, доходит голос президента:
– Впрочем, если вы напишете заявление об уходе, я распоряжусь, чтобы по телевизионным каналам прекратили трансляцию пленки.
Это же элементарный шантаж, за это даже детей наказывают, не только взрослых. Я смотрел на президента, но краем глаза, каким-то боковым зрением, заметил, что Примаков и Путин с интересом наблюдают за мной, Путин даже шею вывернул. Только у Примакова этот интерес носит какой-то сочувственный характер – Евгений Максимович понимает, в какую ситуацию я попал, – а у Путина интерес совсем другой…
* * *
Итак, первая фраза президента прозвучала, вызвала некий холод в душе, но я молчу, жду, что дальше.
– В такой ситуации я работать с вами не намерен, – произнес тем временем президент, – и не буду…
Я молчу, президент тоже молчит.
– Борис Николаевич, вы знаете, кто собирается меня увольнять? – наконец сказал я. – Коррупционеры. Мы сейчас, например, расследуем дело по «Мабетексу». Там проходят знаете кто?.. – Я назвал Ельцину несколько фамилий. – Это они все затеяли. Они!
– Нет, я с вами работать не буду, – упрямо повторил президент.
В разговор, понимая, что дальше молчать нельзя – я могу перехватить инициативу у Ельцина, – включился Путин.
– Мы провели экспертизу, Борис Николаевич, – сказал он президенту, – кассета подлинная.
Не может этого быть! Я даже растерялся – ведь экспертизы обычно проводятся в рамках уголовного дела… Но дела-то никакого нет.
– Тут есть еще и финансовые злоупотребления, – добавил Ельцин.