Затем он повернулся к своей внучке, которая, дрожа от страха, схватила его за руку. Матей Пршибек решительно заявил управляющему, что не пойдет, пока не будет знать, куда его хотят увести.
— Чтобы сразу тебя не испугать — сначала в сельское правление, а потом уже к нам, — насмешливо ответил управляющий.
— А моего отца?
— Тоже.
— Да что он там…
— Что с ним разговаривать, Матей! — отозвался старик. — Пойдем, Манка, принеси отцу жупан!
И когда она подавала отцу белый суконный жупан, дед ласково сказал:
— Не горюй, глупенькая. Мы долго не задержимся. Присматривай пока хорошенько за домом.
У ворот собрались соседи. С изумлением смотрели все на удивительную процессию, выступавшую со двора Пршибеков. Впереди ехал верхом тргановский управляющий, за ним трое кирасир, а между ними порознь шагали оба Пршибека, старик был в своем овчинном тулупе и опирался на чекан, сын шел с высоко поднятой головой. Позади старались не отставать от них Манка с Шерловским и дядя Пайдар с Псуткой.
Подойдя к управлению, они увидели там еще двух кирасир, а между ними молодого Козину с перевязанной головой. Тут же, держа на руках маленькую Ганалку, стояла бледная, заплаканная Ганка, а рядом с ней — старая Козиниха, державшая за руку маленького Павлика. Старая Козиниха не плакала, но лицо ее было темнее тучи, глаза не отрывались от сына, и нетрудно было понять, что делается у нее на душе.
Чуть не вся деревня толпилась у сельского правления — старые и молодые, женщины и мужчины. Все глядели на подходивших Пршибеков. Но вдруг внимание всех было отвлечено: словно из-под земли вырос Искра Ржегуржек. Он протолкался к управляющему, снял шапку и полунасмешливо, полусерьезно произнес:
— Господин управляющий, я тоже играл в оркестре под липой!
Ропот одобрения пробежал по толпе, и в то же мгновение раздался чей-то возглас:
— Господи боже, смотрите — новое войско!
Это было не войско, а небольшой отряд кавалеристов. Во главе отряда ехали какие-то паны, по-видимому офицеры, в белых плащах. На головах у них были не каски с гребнем, как у солдат, а черные треуголки с золотым галуном. Отряд приближался со стороны Домажлице, но так как в Домажлице никакого гарнизона не было, то ясно было, что кавалеристов прислали из Пльзня.
Едва отряд въехал в деревню, как от него стали поодиночке и по двое отделяться всадники, которые заняли все проходы и проезды в деревню. Остальные остановились на улице у сельского правления. Уже первое появление кирасир всполошило весь Уезд, а новое нашествие довело всеобщее волнение до предела. Гул многочисленных голосов мгновенно оборвался, когда всадники по команде разом обнажили палаши. Загремели ножны, сверкнула обнаженная сталь — толпа вздрогнула, точно голову отрубили. Испуганно переглядывались женщины, хмуро молчали мужчины.