— Бедняжка Баффи. Так сильно заблуждаешься. Я не верю, что ты ненавидишь Тодда.
Тут я всерьез испугалась.
— Почему это ты не веришь этому?
— Я не знаю, что произошло между вами. Когда-то мне хотелось это узнать, но теперь нет. Но ты все еще его любишь. Понимаешь, ты не тот человек, который ставит ненависть выше любви. Это совершенно неадекватная замена.
У меня перехватило дыхание.
— Ты ошибаешься. Ненависть тоже очень сильное чувство. От нее получаешь удовольствие. Из-за нее стоит жить, так же, как и из-за любви.
— Неужели? Я в это не верю, да и ты тоже.
— И почему же я, по-твоему, делаю это? — спросила я испуганно.
— Момент истины, Баффи. И правда — почему? У тебя есть еще несколько недель для размышлений.
Когда я открыла дверь, Тодд стоял в прихожей. Было совершенно очевидно, что он ждал меня. Вид у него был ужасный.
— Где ты была? — спросил он.
Я не ответила. Мне хотелось как можно скорее подняться наверх и лечь в постель, но он преградил мне дорогу. Я хотела оттолкнуть его, но он не дал мне.
— Чего ты хочешь? — спросила я сердито.
— Я хочу, чтобы ты мне ответила.
— И не собираюсь. Я не обязана отвечать тебе. Еще что-нибудь?
— Да, — сказал он. Голос его дрогнул. — Сегодня позвонила Сюзанна.
Что бы там ему Сюзанна ни сказала, это причинило ему боль.
— Так, значит, она все-таки нашлась? Прекрасно! Ну, а теперь я могу подняться? Можно я поднимусь к себе? — Мне действительно не хотелось стоять там и смотреть на него. Вид у него был ужасный, а я была расстроена тем, что мне сказал Гэвин. — Я правда очень устала. Все эти дни были необыкновенно тяжелыми.
— Они такими и остаются. Сюзанна звонила из больницы. Из Санта Моники. Ей отняли грудь.
Не веря своим ушам я уставилась на него. Затем села прямо на ступени. Ноги меня не держали.
Боже, только не это! Это чересчур. Неужели эта трагедия никогда не кончится?
— Обе? — спросила я.
— Нет. Пока нет.
Единственно, о чем я вдруг подумала, так это о том, что Сюзанна расплачивается за то зло, что причинила мне. Но я знала, что не должна так думать, что это глупо. Разве когда-либо наказание соответствовало преступлению?
Ах, Сюзанна, Сюзанна!
А потом я перестала думать о женщине, предавшей меня, отнявшей у меня почти все. Я подумала о рыжеволосой девушке, такой яркой, такой красивой, которая всегда смеялась и считала, что весь мир принадлежит ей, которая поклонялась лишь единственный вещи на свете — своему телу, своему храму.
И тут я не выдержала и разрыдалась. Я не хотела плакать перед ним, но ничего не могла поделать. Я просто не могла остановить поток слез. Он сел на ступеньки рядом со мной, но не касался меня.