Она покачала головой:
— Это было хуже чем… Нет, не хуже, но почти так же отвратительно, как и то, что я сделала… Чтобы все думали, что это Сюзанна так поступила с тобой и с ним. Сначала я подсунула Сюзанну Бену, затем сделала это.
Я чуть не расхохоталась. Она больше расстроилась из-за того, что плохо поступила по отношению к Сюзанне. Ее больной голове это казалось худшим преступлением. Супружеская неверность, даже передача человеку ужасной болезни были не столь чудовищными преступлениями, как предательство подруги, как то, что она заставила меня поверить, будто меня предала моя подруга. Что такое неверность? Она всю свою жизнь так прожила с Бо. Сифилис? Так ведь он лечится. Это все так несерьезно!..
Она даже не представляла, что натворила. Даже не представляла, и я не собиралась ей это объяснять. Я не собиралась убивать ее, сдирать с нее кожу, ничего такого, но объяснять ей что-нибудь я тоже не намеревалась. Дело было даже не в том, что совершила она, а в том, что сделала я. Я. Я сама. Это я изменила и сделала нашу жизнь — свою и Тодда — сущим адом.
Она теперь смотрела на меня своими огромными черными страдальческими глазами. Ну что я могла сказать ей, женщине, уже погубившей мужчину, которого она когда-то любила? Я, которая поступила не лучше ее? Разве я могла судить ее? Мы были одинаковы. И нам обеим придется жить, чувствуя свою вину за то, что мы натворили.
— Я хотела исправить то, что сделала для вас двоих и Сюзанны. Ты же знаешь, как я старалась. Я собиралась убить Бена. Для вас двоих и Сюзанны. Только она опередила меня, мы никогда с ней об этом не говорили, но у меня такое чувство, что она убила Бена не только ради себя, но и ради вас двоих.
Теперь эта ноша тоже лежала на моих плечах. Ведь я не только потеряла к ней доверие, но и отвернулась от нее в тот момент, когда ей больше всего была нужна помощь и поддержка. Я знала, что ей нужна помощь, но отвернулась от нее, от своей подруги Сюзанны.
— Мне нужно рассказать об этом и ей тоже. Рассказать, как я поступила с ней.
Я взглянула на Сюзанну. Теперь она танцевала с одним из реквизиторов. Она выглядела необычайно веселой и оживленной, по-настоящему счастливой победительницей. Она стала выдающейся личностью, как мы, бывало, говорили в колледже. Он — выдающаяся личность. Она — просто сверхвыдающаяся личность. А я ее презирала.
— Оставь ее в покое. Оставь все, как есть.
— И ничего ей не говорить?
— Нет. Она только расстроится. Ей и так хватает переживаний.
— Мне бы хотелось облегчить свою совесть…
— Я понимаю. Но для Сюзанны лучше, чтобы ты этого не делала. Пусть это останется тяжелым грузом, еще одним в твоей жизни.