В детстве эта комната казалась Малколму невероятно большой и внушала священный трепет, а теперь он с удивлением обнаружил, что она совсем не такая большая и мрачная, какой ему помнилась.
Щедрые лучи солнца, лившиеся в окна, оживили поблекшие краски потертого ковра и весело играли на разноцветных корешках старинных книг. У горящего камина их ждал накрытый чайный столик с бутербродами и пирожными. Мелодично пел кипевший серебряный чайник. Сняв перчатки, Марсия смело и как бы по праву прошла к столу и заняла место у большого чайника с заваренным чаем.
— Настоящий английский чай, — промолвила она с неожиданной, почти детской улыбкой. — Как же я соскучилась по нему. Горячие булочки и домашнее печенье! Разве все это купишь в хлебной лавке?
Малколм смущенно улыбнулся ее откровенной радости, хотя тоже оценил по достоинству старания прислуги. Давно он не знал хорошей кухни и сердечного внимания.
После их с Флоренс переезда в деревню Нанне было все труднее находить прислугу, согласную жить в таком захолустье, а если кто и соглашался, то ни Малколм, ни Нанна особенно не вникали в заботы кухарки. Им было достаточно того, что еда сносно приготовлена и съедобна. Флоренс была совершенно равнодушна к еде, а Нанну интересовали только вкусы хозяйки.
Постепенно Малколм тоже стал безразличен к еде, но сейчас он вдруг вспомнил, что ведь в прошлом всегда отличался завидным аппетитом. Вспомнились нежность форели, только что выловленной в озере, вкус хорошо приготовленной дичи и аромат шампиньонов, собранных до восхода солнца.
Когда чаепитие, прошедшее почти в полном молчании, было закончено, Малколм спросил:
— Вы хотите осмотреть дом?
По той поспешности, с какой она вскочила, и ее быстрому согласию, он понял, что Марсия ждала этого приглашения.
Начав с картинной галереи, Малколм провел ее далее через гостиные с обтянутой шелком позолоченной мебелью, показал господскую спальню с высокой пуховой кроватью под балдахином. Затем они прошли через жилые комнаты, которые выходили окнами на лужайку, где повалившийся забор отделял сад от парка.
В каждой комнате картины, мрачно раздумывал Малколм. Их можно оценить и продать, если он послушается советов адвоката.
Однако, войдя в овальную столовую, где потолок и камин были работы известного английского архитектора Роберта Адама, он вдруг понял, что, как бы ни было трудно, с чем бы ни пришлось расстаться, он никогда не тронет ни единого портрета, украшающего стены овальной столовой.
Эта комната была посвящена леди Грейлинг — поколениям красавиц, хозяек старого поместья.