Посмотрев на миссис Таггерт, Роберт спросил:
— А вы, Мери, не упрекаете меня за то, что я не взял на себя все, или я неправ?
— Ну, что ты, мальчик! Я вовсе не это имела в виду. Только как не пожалеть девчонку, у которой будет внебрачный ребенок. Знаете, их не очень-то привечают, внебрачных. И жить с таким человеком, как ее папаша? Мальчик будет это или девочка, с первого же дня, как его отнимут от груди, ему не устанут напоминать, что он второго сорта. Могу себе представить.
Через несколько минут они разошлись спать, и Роберт пошел к себе в комнату. Голова у него была занята все теми же мыслями. Он не мог не думать о том, что в том, как вела себя миссис Таггерт, определенно чувствовалась какая-то осуждающая нотка. Она женщина, и, конечно, смотря на все это с женской точки зрения, она вполне могла думать, что он мог бы войти в положение Кэрри и не оставить ее.
Но он никогда не смог бы войти в положение Кэрри. Не смог бы он войти и в положение Нэнси Паркин или Полли Хинтон, окажись они в той же ситуации. Он не мог представить себя женатым просто по привязанности, а не по любви. Он, естественно, понимал, что может случиться так, что ему не будет суждено испытать любви, потому что для него любовь — это чувство, в котором он должен раствориться. Его чувства пока не подсказывали ему, какой должна быть та женщина и сможет ли он изо дня в день жить с ней бок о бок. Сможет ли он жить и работать для нее всю свою жизнь? Сможет ли захотеть смерти, если потеряет ее? Нет. До сей поры он не чувствовал ничего похожего и не был уверен, что может испытать эти чувства. Но какое это имеет значение? Что ему сейчас нужно, так это работа, потому что тех небольших денег, которые ему удалось скопить, надолго не хватит. Практически на них он продержится следующие недели три.
С такими мыслями он лег в постель. До двух часов ночи он не мог сомкнуть глаз, раздумывая об этом. Он не заснул до тех пор, пока не решил, что на следующее утро пойдет в Форшо-Парк.