Он задрал вверх мою майку и принялся ласкать груди. Я забыла обо всем на свете. Окружающий мир просто перестал существовать. Оставались только Стив и я.
Никогда еще ни один мужчина так не целовал меня, но, несмотря на свою неопытность, я чувствовала непреодолимое желание не только получить удовольствие, но и доставить удовольствие ему. Впоследствии мне говорили, что в этом заключается секрет моего успеха. И мне хотелось бы в это верить, потому что ничто не приносит большего удовлетворения, чем мысль о том, что ты доставляешь мужчине такое наслаждение, какое он не сможет испытать ни с кем другим.
Я не знала, что нравится Стиву, но подумала, что смогу это узнать, если я проведу небольшое исследование. И принялась делать то, что мне давно хотелось сделать, — ощупывать его тело руками. Мои руки заскользили по его плечам, по длинной и гибкой спине, спустились к твердым, тренированным бедрам. Потом моя рука переместилась вперед и наткнулась на внушительное утолщение под брюками. Прикосновение к нему отозвалось дрожью где-то между бедрами, и я поспешила, дернув за шнурок, ослабить брюки на талии. Он высвободился из них и оказался у меня в руке. Я обхватила горячий, напряженный пенис пальцами, с наслаждением ощущая его пульсацию и радуясь тому, что это происходит со Стивом из-за меня.
Его рука скользнула в мои шорты, и пальцы оказались между моими ногами. Как только он прикоснулся ко мне, меня захлестнула волна наслаждения. Она быстро нарастала, все вокруг закружилось, и я не могла унять сотрясавшую мое тело дрожь. Как это я, дожив почти до шестнадцати лет, даже не подозревала, что на свете существует такое наслаждение? Мне казалось, что от меня умышленно скрывали какую-то тайну, а теперь я ее раскрыла — и это было великолепно.
Тело Стива тоже содрогалось, и я почувствовала на своей руке что-то мокрое, когда он ослабел. Я хотела сказать ему, как мне хорошо и как я счастлива, но промолчала, потому что заметила, что он ужасно расстроен. Он быстро отвернулся, стараясь взять себя в руки. А когда повернулся снова, то не мог смотреть мне в глаза.
— Меня следовало бы пристрелить, — простонал он. — Должно быть, я совсем спятил, Мелисса…
— Хани, — настойчиво поправила я.
— Да, Хани. Именно так — чистый мед. Ты самая сладкая и желанная девушка из всех, кого я знал, но я даже этого не имею права тебе говорить. Ведь ты еще ребенок.
— Мне шестнадцать лет, — с вызовом сказала я.
Он улыбнулся, и от его улыбки у меня затрепетало сердце и перехватило дыхание.
— До шестнадцати тебе ждать еще четыре недели. Я проверял.