А я-то надеялась, что мне устроят вечеринку в честь приезда. Конечно, я не ожидала увидеть плакаты на улице и все такое, но было бы неплохо, если бы кто-нибудь со мной хотя бы поздоровался и обнял. Ну и ладно, пусть достает своего Эйвана, а не меня.
Одному Богу известно, какого она мнения о моей последней выходке. То есть что она подумает, когда я наконец наберусь храбрости ей во всем признаться. Когда дело доходит до разговоров с мамочкой, я превращаюсь в жуткую трусиху. Я даже подкупила Кэла и Майкла галстуками от Хуго Босс, чтобы они меня не выдали.
Несмотря на то что иногда меня обуревают сомнения и мне кажется, что моя психика деградирует быстрее, чем Государственная служба здравоохранения, я все еще абсолютно уверена, что поступаю правильно. Скажите, у скольких женщин моего возраста нет дома, который нужно убирать, детей, о которых надо волноваться, и работы, которая причиняет одни стрессы? Я раздумываю минутку об этом, но тут рациональная часть моего мозга добавляет, что у меня к тому же нет ни денег, ни перспектив, ни будущего.
Хотя откуда мне знать, может, уже через неделю я окажусь в постели с Мужчиной Моей Мечты! Ник Руссо — моя первая цель, и насколько я помню, потенциал у него есть. Пусть он не сдержал свое обещание найти меня в один прекрасный день и увезти прочь на закате. Не могу поверить, что это было почти пятнадцать лет назад. Он, наверное, даже не помнит, что был в Бенидорме.
В животе поднимаются знакомые волнующие пузырьки. Или, может, меня просто с похмелья тянет съесть сэндвич с беконом?
В холодильнике нет даже молока, так что я еду в «Теско». Меня это очень забавляет: вот я собиралась отправиться в самое грандиозное приключение в жизни и в результате в первый его день оказалась в молочном отделе «Теско»[28]. Надеюсь, это не очень плохая примета.
Я так занята своими мыслями, что, свернув в отдел мороженых продуктов, врезаюсь в покупателя с тележкой.
— Извините, — забормотала я, — сама не вижу, куда… — И тут я вдруг замерла.
Передо мной стояла высокая женщина с длинными рыжими волосами, завязанными в хвостик. Ненакрашенная, ссутулившаяся, как будто у нее жизнь не удалась. Худенькая фигурка утопает в мешковатой серой кофте и старых джинсах. И она старается не смотреть никому в глаза.
— Сара?!
Внезапно она поднимает глаза, и ее лицо вспыхивает, словно бенгальский огонь.
— Купер! О боже мой!