— И я тебя.
И это правда. Так почему от нее меня не уносит волна желания и томления? Неужели мое либидо утонуло в кожаных штанах?
Примерно милю мы идем в тишине.
— Ты думала обо мне все эти годы?
Еще спросите, религиозен ли римский папа.
— Да. Много думала. А ты?
— Конечно. Я как-то пытался с тобой связаться, но твоя мать сказала, что ты уехала то ли в Париж, то ли в Амстердам, то ли еще куда-то.
Спасибо, что рассказала мне об этом, мам. Надо будет сказать Эйвану, сколько ей на самом деле лет.
— Потом я решил, что это был всего лишь курортный роман и ты обо мне забыла.
— Ник, ты мой первый мужчина. Я никогда тебя не забуду.
Он целует меня в макушку:
— Я тоже.
Я мысленно проверяю свои телесные процессы. Нет, колени не подкашиваются, кровь не приливает куда не надо. Кажется, эти штаны разрушили все мои нервные окончания. Даже липкий карамельный пудинг вызывает у меня более восторженную реакцию.
— Пообедаешь завтра со мной? — спрашивает он.
Я не знаю, что ответить. Мое тело явно принадлежит кому-то еще или просто умерло, не оповестив об этом мозг. От шеи и ниже я ничего не чувствую — знаю только, что вспотела.
— Конечно, — соглашаюсь я и целую его на прощание в щеку. — Обед — это здорово.
Сара открывает дверь, прежде чем я успеваю постучать:
— Я услышала твои шаги. Ну что, каков вердикт?
— Он милый. Очень милый.
— Карли, ты бы еще сказала, что он «хороший». Что-то подсказывает мне, что за этим последует «но».
Как ей объяснить? Я понимаю, что провела с ним всего несколько часов, но мы как промокшие фейерверки — ни искорки. Даже если допустить, что я — человек-катастрофа и нельзя основывать каждое решение в жизни на первом впечатлении, но сами посудите, если этот мужчина должен стать отцом моих детей, разве не должна между нами существовать хотя бы капля влечения? Я должна до смерти хотеть напиться шампанского и танцевать при лунном свете вместе с ним, а не заказывать капучино и разглагольствовать о загрязнении окружающей среды. Ни разу за сегодняшний вечер у меня не возникло желания затащить его в угол и облизать с ног до головы.
Кроме того, я более чем уверена, что он чувствует то же самое по отношению ко мне — иначе разве бы мы не лежали сейчас на пляже, болтая романтическую чепуху о звездах и судьбе?
Если в этой комнате есть пыль (сомневаюсь), мои надежды только что в нее рассыпались.
Сара все еще ждет ответа.
— Не знаю, Сара. Может, я сильно изменилась с семнадцати лет. Или он изменился. А может, я слишком многого ожидала. Может, я вообще безнадежный случай и мне надо серьезно задуматься о постриге в монахини.