У меня вдруг случается озарение.
— Так и не надо никуда уезжать, Сара. Я заплатила за четыре дня. И если моя миссия взорвалась и прогорела, как самодельная ракета, это вовсе не значит, что ты тоже должна уезжать. Оставайся еще на пару дней, а потом поедешь домой на поезде.
Она задумывается:
— Ты уверена?
— Сара, ты это заслужила. Но только при одном условии.
— Каком?
— Возьмешь бумагу с отельным гербом и пошлешь письмо Биллу. Пусть увидит, что ты живешь роскошной жизнью и у тебя все лучше, чем когда-либо. Нет ничего приятнее, чем высыпать на рану целый мешок соли. Или, как сказала бы Кэрол, натереть порез острым перцем.
Ее лицо морщится от смеха:
— У нее до сих пор проблема с поговорками?
— Как пить дать, чтоб я провалилась.
Она все еще смеется, когда я машу ей рукой на прощание. В зеркале заднего вида я вижу, как она машет мне в ответ, сияя от счастья, довольная жизнью.
Значит, я все-таки не зря потратила время. Итак, где мои деревянные башмачки?
Глава 15
Что, если башмачки маловаты стали?
Атакуя ножом самолетную булочку, я мысленно анализирую ситуацию.
В глубине души я немного разочарована из-за Ника, но если честно, меня теперь обуревает неуемное любопытство насчет всех моих бывших. Не поймите меня неправильно, в ту самую минуту, как я встречу «того самого», я утихомирюсь быстрее, чем беременная курица, но как было бы позорно рассказать всем, кто знал об этой поездке, что дальше Шотландии я не уехала! Ничего себе грандиозное путешествие, а? Все равно, как если бы Марко Поло зашел бы позавтракать в первый же придорожный ресторанчик и решил бы никуда не ехать.
Экспресс из аэропорта Скипхол в Амстердам с визгом тормозит на Центральном вокзале, и я выхожу на перрон вместе с толпами туристов, которые хотят насладиться или удивительными видами прекрасных городских строений, или удивительным строением прекрасных амстердамских женщин. Запрыгиваю в такси:
Dam Straat, Alstublieft[29].
Большая ошибка. Теперь водитель думает, что я говорю по-нидерландски и пускается в пятнадцатиминутный диалог по ходу вождения. Я лишь улыбаюсь и согласно киваю головой, когда он переводит дыхание. Когда он высаживает меня у места, мы уже, можно сказать, лучшие друзья.
Наверное, он думает, что я прекрасно умею слушать.
Я вхожу в отель и направляюсь к служащему за стойкой, который поглощен утренней газетой.
— Простите, я бы хотела снять комнату.
Он что-то бурчит и открывает регистрационную книгу, даже не подняв головы. Вот вам улыбчивое обслуживание, пожалуйста.
— Да, мне, пожалуйста, ту самую комнату с отслаивающейся краской, дырами в ковре, плесенью в ванной и чтобы ворчливый старый пень каждый пять минут стучался в дверь и приносил кофе с бензиновым вкусом!