Но Марк меня поразил. Он оказался веселым, бесшабашным, полным сюрпризов. Все девочки из класса были в него влюблены, и он этим наслаждался. Наши отношения состояли из «первых разов».
Он был первым парнем, который меня поцеловал — я имею в виду настоящий поцелуй, с языками! Первым, кто потрогал меня за грудь (хотя после этого я с ним неделю не разговаривала). Первым, кто смог завести меня, и первым, кто показал, что бывает, когда я его завожу. И первым, кто признался мне в любви.
Но он был упрям и решителен, и я тоже. Взрывоопасные ситуации у нас случались чаще, чем у американских пограничников на мексиканской границе в Тихуане. А обид и ссор было больше, чем за целую серию «Далласа».
Я просияла.
— Опять у тебя ноги подкашиваются, стоит только увидеть меня, Купер? Ничего не изменилось, — рассмеялся он.
Я не говорила, что он к тому же заносчив, чрезмерно самоуверен и остроумен?
— Главное — не ожидай, что я буду проделывать трюки с частями твоего тела, находясь там, внизу, — кокетливо ответила я, надеясь, что на лице у меня не написано, что я рада его видеть и мои внутренности в животе теперь вытанцовывают самбу.
Тут вмешалась судьба, и в клубе включили свет. Проклятье, почему я не добралась до туалета прежде, чем это случилось? Я знала, что косметика течет по моему лицу, которое блестит словно натертое воском.
— Как будешь добираться домой? — спросил он.
— Пешком.
— На таких каблучищах? Так недолго в «Скорую помощь» загреметь. Знаешь что, пойду-ка я с тобой — исключительно в целях защиты, разумеется.
Надо было ответить «нет» и сбежать с места происшествия (но передвигаться на большой скорости в этих туфлях было невозможно). Поэтому я просто кивнула.
Я попрощалась с девочками, которые все разошлись по парам с бойфрендами и направлялись по домам, чтобы нацеловаться вволю.
Марк взял меня за руку и вывел на улицу. По дороге домой мы говорили о чем угодно, только не о нас. Он рассказал, что изучает юриспруденцию в университете Глазго. И у него есть подружка из Эдинбурга по имени Салли. И еще: он до сих пор общается с ребятами из школы.
Я рассказала ему об Амстердаме. О Джо и клубе, о Рене и отеле «Дам». О всех, с кем я познакомилась, и о странном народе, населявшем тамошние улицы. Я дважды поскользнулась, и он дважды меня удержал, спасая от переломов и вывихов. На этих туфлях надо поместить предупреждение Минздрава. Когда мы оказались у моего дома, он остановился и повернулся ко мне:
— Почему ты уехала, Карли? Даже не сказала мне, куда направляешься. Сначала Бенидорм, потом домашний арест, и вот мне вдруг говорят, что ты уехала! Почему ты мне не сказала?