— Мы прошли слишком далеко, — сообщил он Фифи. — Надо вернуться и поискать у нее в саду, на дорожке к дому. Если и там нет, постучусь в дверь и спрошу у Диллиан.
Делать было нечего, они вернулись на вершину холма, но сами не заметили, как миновали ее и оказались у ворот дома номер восемнадцать.
— Нет, ну это просто смешно! — воскликнула Фифи. — Идемте обратно и будем проверять каждый номер.
Они снова поплелись вверх по склону холма. Катастрофа шлепала ладонью по каждым очередным воротам и звонко выкликала номер дома:
— Двадцать четыре! Двадцать шесть! Тридцать! Тридцать два! Ой, Говард! Он исчез!
Они застыли, сгрудившись в кучку. Дома номер двадцать восемь не было. И ни малейшего зазора между двадцать шестым и тридцатым.
— Мы перепутали, нам на другую сторону улицы, — решила наконец Фифи.
Перешли на противоположную сторону Вершинной. Но она оказалась нечетной, и между двадцать седьмым и двадцать девятым номером двадцать восьмого тоже не было.
Вот тут-то Фифи наконец признала, что Катастрофа, похоже, права.
— У-у-ух, старая карга! — гневно процедила она. — Все, пошли домой, а то уже поздно.
— Да, и я вот-вот умру от голода! — жалостно воскликнула Катастрофа. — Говард, теперь ты мне веришь?
Говард горестно кивнул, а что еще было делать? Он так расстроился и чувствовал себя таким несчастным, что у него не хватало сил как следует рассердиться на Диллиан за обман. Он-то надеялся: вот-вот получится выкурить Громилу из дому и все станет как прежде, а ничегошеньки не получилось. И ко всему прочему у Говарда в животе бурчало от голода, будто он с утра не ел.
— Теперь понятно, почему мисс Поттер такая тощая, — поделился он с Фифи. — Невсамделишной едой сыт не будешь.
Фифи кивнула. Похоже, она молчала, чтобы не расплакаться.
У подножия Шотвикского холма Говард попросил у Фифи мелочи взаймы и купил Катастрофе пончик в торговом центре. Ведь Катастрофа вела себя бдительно и доблестно и заслужила награду.
Когда все трое доплелись до дома номер десять по Парковой улице, бодро держалась только Катастрофа. Говард и Фифи измучились и сникли. В кухне они обнаружили, что папа и Громила по-прежнему сидят друг против друга. Между ними высилась горка бутербродов с ореховым маслом. Оба выглядели далеко не жизнерадостно — и оба сразу же обернулись к вошедшим.
— Вместо ужина у нас теперь всегда будет полдник, — провозгласил папа. — Где вы были?
Громила кивнул на папу:
— Волнуется. Первый раз вижу, чтоб так.
При виде бутербродов Катастрофа оживилась и ринулась к столу. Но не успела она цапнуть бутерброд, как Громила поднял блюдо высоко у нее над головой. Катастрофа, конечно, оглушительно завопила, а папа, перекрикивая дочь, объявил: