Он ненавидел себя за то, что ему захотелось ее: ведь она, Макс знал это, уступит ему, хотя сама не испытывала в этот момент никакого желания.
Но говоря себе, что надо остыть и попытаться поскорее заснуть, он с удивлением обнаружил, что его ладонь продолжает двигаться вверх по ее ноге, а один палец уже забрался под резинку ночных трусиков.
— Сейчас? — спросила Бернис сонным голосом и, вздохнув, согласилась: — Ну хорошо.
Вслед за этим она послушно задрала рубашку, обнажив плоский живот, — так Обезьянка подворачивала свои джинсы, когда шла босиком по кромке воды на океанском пляже.
Он некоторое время молча гладил тело жены, надеясь хоть на какую-нибудь ответную реакцию. Господи Иисусе, ну почему это она совершенно его не хочет, ни капельки? Ну а если уж ей все до такой степени безразлично, то почему бы, подумал Макс, прямо не сказать ему, чтобы он оставил ее сейчас в покое? Брать ее… вот так… когда она лежит совсем холодная… дыхание еле слышно… Да это же все равно что заниматься онанизмом, с раздражением констатировал он и, стараясь придать своему голосу как можно больше нежности, спросил:
— Бернис? Дорогая, скажи, может быть, ты хочешь, чтобы я…
— Нет-нет, — прервала она его попытку объясниться, — давай, я жду. Все в порядке, ты не думай, — вежливо заключила она.
«Какое там в порядке? — с яростью подумал он, входя в нее. — Тоже мне порядок! Господи Иисусе, можно было хотя бы слегка пошевелиться. Сделать вид, по крайней мере. Притвориться на минутку, что ты меня любишь. Чтоб, черт побери, я не чувствовал себя, как грязный похотливый старик, получающий наслаждение от дурочки!»
Через несколько минут он почувствовал, что вот-вот кончит: помимо его воли на него нахлынула горячая волна, которая тут же устремилась, чтобы выплеснуться наружу. Боже, подумал Макс, Боже…
Макс обвил жену руками с такой силой, что она даже вскрикнула. Сознание, что он сделал ей больно, доставило ему мгновенную радость. «По крайней мере, хоть что-то почувствует!» — злорадно усмехнулся он про себя.
И тут его обуял стыд. Боже, желать причинить ей боль!
В этот момент он кончил.
— Сейчас приду, — промурлыкала Бернис, выбираясь из-под него.
«Не уходи, — мысленно попросил Макс. — Дай мне немного подержать тебя. Если не ты, то хоть я должен же что-то чувствовать! Я ведь знаю, как ты любишь, когда я массирую тебе сзади шею. Ну так дай же мне эту возможность…»
Слишком поздно. Он услышал ее шаги в коридоре, затем в ванной комнате загудели старые трубы, как только она открыла кран… Звякнула дверца медицинского шкафчика.