Скажу одно: речь у него неважная, но все остальное в порядке.
— У меня еще нет ни одной записи. Но сейчас я как раз работаю над этим.
— А что вы поете?
— Да все, что угодно.
— Это вы своему продюсеру собираетесь вешать такую лапшу на уши?
— Ну ладно, вы назадавали кучу вопросов.
Он ухмыльнулся.
— Если не задавать вопросов, откуда что узнаешь?
Боже, а зубы-то у него какие белые!
— Хорошо, сейчас я как раз над этим и работаю: ищу свой стиль.
— Я всегда считал, что все дело здесь в том, как чувствуешь музыку. Можете мне что-нибудь спеть?
— Спеть?! Да вы что? Я только-только переступила порог новой квартиры; я даже фамилии вашей не знаю. И наконец, у меня не то настроение, чтобы петь. Я чертовски устала.
— Фамилия моя Свифт, и я прекрасно понимаю, что вы устали, но я бы хотел, чтоб вы мне как-нибудь спели. Не так уж много я встречал певиц.
Свифт сказал это робко. Он стоял прямо передо мной и говорил так нарочно. Я сразу это поняла. Наверное, хотел посмотреть, быстро ли я растаю. Он очень преуспел в этом.
— Так вы уверены, что мы увидимся через несколько дней?
— Могу гарантировать, — бросил он, уходя. — Мы начинаем работать двумя этажами ниже.
Я стояла в дверях дура дурой, будто в трансе. Клянусь, двинуться не могла. Вроде меня околдовали. Дверь то открывалась, то закрывалась. А когда открывалась, он так и стоял у меня перед глазами и смотрел прямо на меня. Чтобы отделаться от наваждения, я тряхнула головой. Дверь наконец закрылась. Я пошла к раковине, сунула руку под горячую воду и держала, пока могла терпеть.
Я хотела распаковать книги, но для полок нужны болты, а для меня такие работы страшнее смерти. Есть вещи, которым я даже учиться не хочу. Мне в жизни не собрать, скажем, стерео: я столбенею от одного вида проводов. По мне, лучше заплатить кому следует, что я всегда и делаю. С телефонной станции должны были бы уже прийти, да, как обычно, запаздывают, так что позвонить никому не удастся. Кстати, я уже здорово проголодалась.
Я спустилась по грязным ступенькам. Дверь в квартиру на первом этаже была распахнута настежь, и я прошмыгнула туда. В глаза мне бросилось желтоватое, довольно противное ковровое покрытие. Винни говорил, что завтра сюда должны въехать две женщины.
— Зануды, наверное, — сказал Винни, — не трогайте их, и они вас не тронут.
Я вышла через главный вход и заперла дверь.
Жара стояла невыносимая, и влажность была чудовищная. „Куда бы пойти", — подумала я. Посмотрев направо, увидела сновавшие вдали машины: значит, деловая часть района там. Туда я и направилась и скоро оказалась возле рыбного рынка, где купила немного гребешков. На одном из лотков торговали всем на свете — от овощей до пеленок. Я взяла брокколи, свежих грибов, зеленого лука, букет цветов, бумажных полотенец, туалетной бумаги и белого виноградного сока.