„Пусть Порция катится ко всем чертям", — подумала я.
— Зайдете?
— А можно?
— Да! — Я не успела даже подумать, как выпалила это.
Он пошел за мной по лестнице, а я на каждой ступеньке повторяла про себя: „Боже, Боже, во что я впутываюсь?"
— Садитесь, — сказала я, когда мы вошли. Я была совсем не в себе: вместо того чтобы врубить музыку, включила телевизор. Ладно, пусть не думает, что я хочу создать настроение. Уж если это нужно, мы сами его создадим.
Он не садился: я чувствовала, что он стоит позади меня. Я обернулась и увидела его прямо перед собой. И вдруг он наклонился и поцеловал меня в нос, щеки, а потом в губы. Губы у него были теплые и упругие. Я вдруг подумала, что надо все это прекратить, но было уже поздно. Его поцелуи с каждой секундой все больше захватывали меня, и я подумала: „Зачем?" Мои ладони коснулись его спины, и тогда он двинулся дальше. Его длинные сильные руки обхватили меня. Я хотела крикнуть: „Не отпускай меня!" — но удержалась. Я проваливалась в бездонную яму. От него исходил такой упоительный запах, весь он был такой теплый и крепкий, что я поняла: в мире нет никого лучше и быть не может. А он все целовал и целовал меня — медленно, нежно и крепко, как я люблю, и сердце мое билось все сильнее и сильнее. Мои ресницы касались его, носы наши терлись друг о друга — туда-сюда, туда-сюда, пока голова моя совсем не пошла кругом. Я из последних сил попыталась освободиться и овладеть собой, но он не позволил. А потом мне показалось, что я парю в воздухе. Должно быть, он поднял меня на руки и положил на диван. Я не хотела открывать глаз, потому что поняла: такое бывает только в кино.
— Что вы делаете? — воскликнула я, открыв глаза.
— Отлично знаю, что делаю, — ответил он. И видит Бог, он знал, что делает. Он стянул с меня майку и шорты, положил свои ручища на бедра и стал их гладить. Я даже не заметила, когда он успел снять лифчик, и поняла это только потому, что он впился губами в мое плечо.
И вдруг он остановился.
Я вся изнемогала, а он остановился!
— Можно посмотреть на тебя? — спросил он и поднялся. Он смотрел на меня и улыбался так, словно получил меня в награду.
— Ты прекрасна, — сказал он.
Я улыбнулась, почувствовав, что действительно красива. Он отступил еще на шаг, расстегнул джинсы и снял рубашку, бросив все это на пол. Теперь он стоял совсем нагой. Я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Боже мой! Такого совершенного мужского тела я отродясь не видывала. Я оглядывала его сверху донизу. Боже милостивый!
— Что ты хочешь со мной сделать? — спросила я, видя, как он шагнул ко мне.