Наши мучители, Мэтт и Джесси, катались туда-сюда на воротах гаража.
— Ну и как, скажи, Лаванда? Упала при виде твоих век? Ты пошла бы умылась, пока Пуля не видал. Почему вы так долго? А кормили опять треской? А барсучонка вы видели?
Из глаз у Линды брызнули слезы.
— Вы от меня отстанете, антидосты бессовестные? — И с этим криком она убежала к себе в спальню.
Любовь за один короткий день возросла троекратно.
Гроза разразилась в субботу.
— Линда, Фанни, Пуля вас вызывает в кабинет. И судя по его лицу, не хотела бы я быть на вашем месте. — Этими словами встретила нас на подъездной аллее Джесси, когда мы возвращались с прогулки верхом.
У нас упало сердце. Мы переглянулись, предчувствуя недоброе.
— Ну, будь что будет, — сказала Линда, и мы поспешили в кабинет, где с первого взгляда поняли, что произошло самое худшее.
Тетя Сейди с горестным видом и дядя Мэтью со скрежетом зубовным изобличили нас в нашем преступлении. Синие молнии разлетались по комнате из его очей, ужасней Юпитерова грома были слова, которые он прорычал нам в лицо:
— Вы отдаете себе отчет, что, будь вы замужем, ваши мужья могли бы развестись с вами из-за этого?
Линда начала было спорить. Она познакомилась с законами о разводе, следя с начала и до конца за делом Расселов по газетам, которые шли на растопку в комнатах для гостей.
— Не перебивай отца, — остановила ее тетя Сейди с предостерегающим взглядом.
Но дядя Мэтью даже не заметил. Его увлек и поглотил бурный поток собственного негодованья.
— Итак, поскольку нет, как обнаружилось, уверенности, что вы способны вести себя достойно, мы будем вынуждены принять соответствующие меры. Фанни завтра же может отправляться прямым ходом домой, и чтобы я тебя больше здесь не видел, понятно? Эмили в будущем придется установить над тобой строгий контроль, если получится, хотя ты так или иначе пойдешь по стопам своей мамочки, это ясно, как дважды два. Что касается вас, барышня, то вопрос о лондонском сезоне для вас закрыт — мы отныне глаз с вас не будем спускать ни на минуту — не очень-то приятно иметь родную дочь, которой нельзя доверять — а в Лондоне слишком много возможностей улизнуть из-под надзора. Сиди теперь и варись тут в собственном соку. С охотой тоже на этот год покончено. Тебе еще чертовски повезло, что тебя не выдрали, другой отец шкуру бы с тебя спустил, слыхала? А теперь марш в постель, и никаких разговоров друг с другом до отъезда Фанни. Завтра сажаю ее в машину — и скатертью дорога.
Не один месяц прошел, покуда выяснилось, как они узнали. Казалось, что каким-то чудом, — на самом же деле все объяснялось просто. Кто-то забыл у Тони Крисига свой шарф, и он позвонил спросить, не наш ли это.