— Ах, помолчи, Тони, — сказала Линда, извлекая из кармана соню и начиная скармливать ей крошки. — Вот я их люблю, я, по крайней мере, выросла среди них. Твоя беда, что ты и низшие классы не знаешь, и к высшим не принадлежишь — ты просто богатый иностранец, которого занесло жить сюда. Нельзя пускать человека в парламент, если он не жил в деревне, хотя бы какое-то время, — да мой старый Пуля, и то знает лучше тебя, что говорит, когда выступает в парламенте.
— Я жил в деревне, — сказал Тони. — Убери животное, люди смотрят.
Он никогда не обижался, мешало сознание своей значительности.
— В Суррее, — с бесконечным презрением сказала Линда.
— Во всяком случае, когда твой Пуля последний раз выступал по вопросу о пэрессах в своем праве, его единственный довод против того, чтобы они заседали в парламенте, был — их пустишь, а они, чего доброго, станут пользоваться той же уборной, что и пэры.
— Ну, разве он не прелесть? — сказала Линда. — Они ведь там все так думали, и только он один осмелился сказать вслух.
— Вот это — самое худшее в палате лордов, — сказал Тони. — Является такой «гость из глуши», когда ему на ум взбредет, и навлекает позор на всю палату, неся околесицу, а газеты ему уделяют огромное внимание, и у людей создается впечатление, что нами правят полные недоумки. Надо бы этим старым лордам понимать, что их долг перед собственным классом — сидеть дома и помалкивать. О действительно великолепной, основательной, необходимой работе, которую ведут в палате лордов, рядовой обыватель и понятия не имеет.
Сэру Лестеру предстояло в скором времени стать членом палаты лордов, так что Тони неспроста принимал сей предмет близко к сердцу. Отношение к так называемому рядовому обывателю сводилось у него в общих чертах к тому, что его надлежит постоянно держать под прицелом пулемета, но поскольку из-за слабости, проявленной в прошлом знаменитыми виговскими фамилиями, это сделалось невозможным, его следует удерживать в подчинении баснями, что вот-вот, за ближайшим поворотом, ждут радикальные реформы, разработанные партией консерваторов. Умиротворять его таким способом можно до бесконечности, только бы не было войны. Война сплачивает людей, открывает им глаза, ее надобно избегать любой ценой, в особенности — войну с Германией, где у Крисигов финансовые интересы и много родственников. (Они вели свое происхождение от юнкерского рода и кичились перед своей прусской родней, а те в свою очередь смотрели на них свысока за принадлежность к коммерческим кругам.)
Как сэр Лестер, так и сын его были большие почитатели герра Гитлера — сэр Лестер во время поездки в Германию встречался с ним, его возил на своем «мерседесе-бенц» доктор Шахт.