– О, черт! – вырвалось у Брэди.
– Вот именно. Он вылизывает унитазы, потому что считает, что человечество обязано очистить мир от своих нечистот. Что-то с ним случилось два или три года назад.
– А что потом?
– Все стало только хуже. Припадки следовали один за другим. Прошлым летом он бродил по Брайтон Бич-авеню и увидел мамашу с детской коляской. Когда женщина отвернулась, он спустил брюки, зажал голову ребенка между ягодицами и пукнул малышу в лицо. Клянусь, это правда! Он сказал, что хотел подготовить ребенка к миру, который его ожидает! Его арестовали, и он пять месяцев провел в психиатрической клинике. Вышел оттуда три недели назад. Никогда не знаешь, сколько времени он пробудет на свободе и за что его упекут в следующий раз.
– Вы знаете, где его найти?
– Сейчас он должен быть где-нибудь рядом со штабом, как он его называет – на деревянном променаде Ригельмана, в общественном туалете, который закрыт на зиму. Ищите лысого типа с тревожным взглядом. Не ошибетесь.
Брэди побрел по длинному дощатому тротуару вдоль пляжа. За четверть часа ему встретились лишь пара бегунов и несколько пар пожилых людей.
С океана дул ледяной ветер. Брэди плотнее запахнул пальто и обмотал шею шарфом. В такой холод шансов встретить Кермита на набережной почти не было. Наверное, он забился в свое логово; оставалось только его найти.
Воодушевление, которое испытал Брэди после разговора с барменом, сменилось сомнениями. Кермит почти три года назад ушел из порноиндустрии, а последние месяцы вообще провел в клинике! Чем он ему поможет? Стоит ли с ним встречаться? Но если он узнает, как Кермит стал сумасшедшим, возможно, он поймет, что произошло с Руби.
На скамейке сидел мужчина и смотрел на океан. Ноги широко расставлены, голые руки на спинке скамьи, бейсболка на лысой голове. Брэди подошел ближе. Мужчина несколько раз открыл рот, будто собирался рыгнуть.
– Кермит?
Он осмотрел Брэди с ног до головы горящими, пронизывающими насквозь глазами:
– Да. Что вам нужно?
Брэди удивился. Хорошо поставленный голос, серьезный тон. Мужчина держался с удивительным достоинством. Кермит не отводил глаз, как будто хотел увидеть его насквозь.
– Меня зовут Брэд, и я…
Внезапно у него пропало всякое желание выдумывать. Стоя перед этим незнакомцем, ненавидевшим человечество за лицемерие и ложь, за стремление самим вываляться в грязи и вывалять в нем мир, Брэди расхотелось врать.
– Я хотел попросить вас об услуге, – сказал он. – Я расследую смерть одной девушки, актрисы. Мне сказали, что вам хорошо знакома среда, в которой она вращалась.