Неспешный лифт за три часа довёз нас до уровня с нормальной силой тяжести. За всё это время мы не обменялись ни словом — если не считать «обмена любезностями» при знакомстве. Нортонсон дремал. Инспектор не отрывался от библоса — судя по потёртому корпусу справочника, пользовался он им чаще, чем стационарными машинами. Ну, а я отдал себя на растерзание мыслям.
Несправедливая, страшная и оскорбительная смерть Чарли постепенно отодвигалась в прошлое. Я по-прежнему не понимал, почему он выбрал именно такой способ самоубийства — в конце концов, проклятая кнопка была доступна каждому из нас! Почему вообще решил покончить с собой? Что в новых правилах было несовместимо с жизнью?
А может быть, я не там ищу. Может, дело не в правилах, а в моём отъезде? Может быть, для Чарли моё присутствие было важнее всего. Как замковый камень моста — вынешь, и всё обвалится. Может быть, я был тем единственным зрителем, который мог оценить его талант. Чарли был прирождённым актёром. Он захотел выступить так, чтобы его запомнили — он выступил, я его запомнил.
Но я не актёр. Я, если так можно выразиться, политик — в широком смысле этого слова. Моя область — взаимодействие между людьми, социальные связи, предупреждение потенциальных конфликтов.
Конечно, я ещё только учусь. И в этом смысле обязанности помощника Главы Станции — идеальное назначение. Не знаю уж, за какие ниточки потянул Проф-Хофф и на какую сделку пошёл, чтобы определить меня на такую практику. Возможно, отказался от переаттестации для «ашек»… Но он обеспечил мне место, о котором и мечтать было нельзя.
А ведь меня считали самым бесперспективным! У всех остальных ребят были профессии, на которых стерпят андроида. Дизайнер одежды, повар, зверовод, садовник, музыкант, актёр — каждый мог устроиться, хотя бы в виде исключения. Даже после «Кальвиса». Но не администратор, не педагог и не советник. Потому что «Люди для людей», то есть люди работают для людей и делают всё, что может быть сделано людскими руками.
Глава Станции, безусловно, в курсе этой ситуации. Но решение принято, я — на «Тильде». Понятно, что речи не идёт о какой-либо самостоятельности. Я ведь единственный «ашка», выпущенный из лаборатории! Эксперимент продолжается. По моему поведению будут судить о перспективности самого проекта — вернее, о той его части, которая касается нас как квазиличностей.
Вот и объяснение: в рамках дальнейшего тестирования я буду работать под началом Главы Станции. Через два года, когда снова включится СубПорт, в Солнечную систему полетят отчёты о моём поведении и достижениях. И у Проф-Хоффа будут весомые доказательства нашей нормальности, пусть даже как андроидов.