— Так, ладно, мне нужно выпить. Потом придёшь, расскажешь, как оно всё устроилось, — кривляется он.
— А у тебя есть план получше? — огрызаюсь я.
— Мой план — это проследить, чтобы всё было готово к твоей свадьбе, — рычит он. — Я позвонил и перенёс фотосессию, не сильно вдаваясь в подробности.
— Да у тебя и телефона-то нет!
— Его уже снова установили, Эффи подсобила, — хмыкает он. — Ты знаешь, она спрашивала меня, не хочу ли я быть твоим посажёным отцом. Сказал, что мечтаю, и чем скорее, тем лучше.
— Хеймитч! — В моём голосе слышны нотки мольбы.
— Кэтнисс! — передразнивает он меня. — Твоя идея — бред!
Мы замолкаем — навстречу нам проходит группа мужчин с совковыми лопатами, направляясь в сторону Посёлка Победителей. Может, они что-нибудь сделают с этими трёхметровыми снежными стенами. А когда мужчины, наконец, больше не могут услышать нас, площадь уже слишком близко. Мы выходим на неё и, не сговариваясь, застываем на месте.
«До того, как буря не уляжется, ничего особенного происходить не будет»,— так решили мы с Питом. Как же мы ошиблись! Площадь преобразилась. С крыши Дома правосудия свисает огромное полотнище с гербом Панема. Миротворцы в незапятнанно белых униформах вышагивают по чисто выметенной брусчатке. А так же дежурят на крышах, по большей части в устроенных там пулемётных гнёздах. Но самое отвратительное — это ряд новых сооружений в центре площади: помост для порки, несколько колодок, виселица.
— Шустрый этот Тред, времени зря не теряет, — молвит Хеймитч.
Через несколько улиц от площади в небо вдруг вздымается столб пламени. Ни одному из нас не надо спрашивать, что это такое. И так ясно — это взлетел на воздух Котёл. В моей голове проносятся лица Сальной Сэй, Оторвы, всех моих знакомых и приятелей, которые зарабатывали там себе на жизнь.
— Хеймитч, как ты думаешь, неужели все они... — Горло перехватывает, и я замолкаю.
— Не-е... Думаю, они вовремя сообразили, что к чему. Ты бы тоже сообразила, крутись ты там побольше, — говорит он. — Ладно, пойду-ка я узнаю, сколько спирту отпустит мне аптекарь. Мне необходимо растирание...
Он плетётся через площадь. Я взглядываю на Пита:
— Растирание? Зачем ему растираться? — Вдруг до меня доходит. — Нет! Нельзя, чтобы он это пил! Этот спирт может убить его, или, покрайней мере, ослепить! У меня дома есть самогонка на такой случай.
— У меня тоже. Может, ему этого хватит, пока Оторва не вернётся обратно в бизнес, — говорит Пит. — Мне нужно навестить своих.
— А мне нужно увидеться с Хазелл. — Я обеспокоена. Я думала, что как только буря стихнет, она тут же появится на нашем пороге. Но её ни слуху ни духу.