— Ты знаешь, нет. Вот только чего-то…
— Плохие предчувствия?! — встревожился Аркадий. Плохие предчувствия у характерника — почти гарантированные грядущие неприятности, причём, наверняка, крупные.
— Нет, ничего плохого впереди не чую, но… томит что-то меня.
— Скорее всего, волнуешься. Может, останешься на Руси? Не молод ведь уже, а в Египте климат убийственный для чужаков, это тебе не родные плавни.
— Ааа… Бог не выдаст, свинья не съест.
— На бога надейся, а сам не плошай. Свиней-то там нет, зато имеются куда более опасные твари. Только не в них главная опасность. Малярия, дизентерия, холера, паразиты разнообразные, в них — основная угроза.
— Да помню, в детство не впал, память не потерял. Серебряную флягу для воды себе уже приобрёл, ох и дорого же она мне обошлась. Хлопцам оловянные, но с крестом серебряным внутри приготовил. Часныку накупил на весь курень, карболкой для мытья рук всех смогу обеспечить. Не пропадём.
Настроение у попаданца после этого невольного напоминания о скорой разлуке, упало. Ведь, вполне возможно, им уже не придётся встретиться никогда. Оставалось радоваться, что Срачкороба его жена прочно охомутала, иначе и он бы подпрягся в эту авантюрную затею Москаля-чародея, на «Ура!» поддержанную гетманом. Сколько уже было говорено, отговаривать дальше не имело смысла.
— Лучше расскажи, как вы с голландцами и англичанами в Мраморном море дрались. А то ни с кем из командиров того сражения мне до сих пор разговаривать не довелось.
— Да… славное было дело, — Иван полез в карман жупана за трубкой, табаком и зажигалкой, неторопливо раскурил носогрейку. — Переправы работали ещё вовсю, волохи в Анатолию уже перебрались, молдаване как раз переходили, а трансильванцы ещё и не подошли к проливу.
— Янычары помешать не пытались? В Стамбуле ведь немалый гарнизон, да и многие горожане знают, с какого конца за саблю держаться надо.
— Не, наше войско встало табором между городом и перевозом, молдавская конница наготове была, перед ближайшими воротами мы сразу часныку[20] густо насыпали и ночью его собирать не позволяли. Богун — добрый атаман, сразу хорошо окопался,
— Ясно. Извини, что перебил, продолжай о битве на море.
— Ну, значит, стали мы невдалеке от входа в Золотой Рог, чтоб оттуда никто не выскочил. Турки, не будь дураки, на оставшихся у них лоханках из-под защиты пушек так и не высунулись.
— Думаешь, и дальше не посмеют?
Иван ответил не сразу. Сделал пару затяжек, поморщил лоб. Хорошо знавшему его другу не составило труда определить, что наказной атаман эскадры глубоко задумался.