— Что осталось? «Здесь, за чертой добра и зла». Видимо, за этой строчкой стоит желание указать на какую-то необычную границу вроде границы между царством живых и мертвых. Да ты не пугайся! — с усмешкой произнес дед, заметив выражение лица Сашки. — Это, по-видимому, всего лишь образ для действительно необычной границы. Кстати, со светом у нее в самом деле напряженно, судя по строчке «находят путь — вот так же слепо». Причин может быть несколько, я думал над этим. Первая: там элементарно темно, свет туда не попадает. Вторая: там начинают действовать какие-то законы, приводящие к вырождению энергии. Но это мне долго объяснять, — махнул дед рукой. — Фонарики там не действуют, другими словами.
Сашка кивнул: он только недавно читал научно-фантастический роман, в котором упоминалось вырождение энергии, приводящее к тому же эффекту.
— Интересно, что вместе со строчками «как зверь затравленный — в нору» и «вода дала — вода взяла» всё вышесказанное мной про отсутствие света дает образ какой-то пещеры, затопленной водой. Ты сам-то как думаешь? — спросил вдруг дед Сашку. — Здесь я уже ни в чем не уверен, это область чистых догадок.
Сашка повторил про себя строчки и согласился. На что хитрый дед немедленно возразил:
— Замечательно, я тоже пришел к такому же выводу. Да вот беда — что тогда делать со второй строкой «как птица царственная — в небо», а? И с оставшимися тремя заодно. Хотя те три, я почему-то уверен, чистой воды бутафория, только для рифмы. Но может, я и не прав. Всё, поехали! — вдруг совсем другим тоном произнес он. — У меня уже ноги от холода в этой машине отнялись. Что я сказал, повторишь по пути — посмотрим, что ты запомнил.
Дед запустил двигатель и вырулил из переулка. Уже заехав во двор Сашкиного дома, он бросил взгляд на свернутый им обратно вчетверо старый лист бумаги.
— Забирай это, — надтреснутым голосом сказал дед. — Мне шестьдесят пять, у меня дочь с зятем и двое внуков. И жена, с которой я прожил больше тридцати лет. Только сегодня, рассказав тебе всё, я понял — пришло время избавляться от иллюзий. Я ведь до тебя ни одной живой душе этого не рассказывал. Видимо, стоило раньше с кем-нибудь поделиться, чтобы не гоняться столько лет за призраком. Хотя кто бы мне поверил? Ты-то мне веришь? — спросил он.
Сашка глянул в его пустое лицо, хотел что-нибудь сказать и не смог. Он лишь молча кивнул, вышел из машины и захлопнул за собой дверь.
Дед тронул машину. Через минуту во дворе остались только две черные дымящиеся полосы в свежевыпавшем снегу.