Автор чистосердечно, без околичностей признается, что у его романа существуют предпосылки.
На так называемых предпосылках романа и читатель и писатель в равной мере предпочли бы не задерживаться, поскольку тема эта скучна и шаблонна, в особенности теперь, когда повести и романы, мало сказать, пекутся как блины, — их стряпают по готовым кулинарным рецептам. Вот вам, к примеру, один из них: «Взять два юных любящих сердца, разбить их, подогреть страсти, доведя до кипения, подсластить церковным благословением и в хорошо проваренном или пропеченном виде в любой момент подать читателю».
По-моему, честнее будет сразу же признаться, что при создании своего романа я вынужден был исходить из определенных предпосылок, о чем и намереваюсь сообщить читателю. Без этого не обойтись, и чем скорее мы покончим с вступительной частью, тем лучше.
Итак, что же необходимо для моего романа?
Возьмем бедную молодую девушку, которая зарабатывает на жизнь переводами баллад; разумеется, жизнь ее роскошной никак не назовешь, ибо вряд ли сыщется на всем белом свете хоть один богач, который бы нажил свои капиталы на переводах баллад. Затем возьмем старого каторжника, тщательно очистим его сердце от всякой скверны, покуда не докопаемся до запрятанного в глубине драгоценного камня человеческой доброты. Сей драгоценный камень оценивается примерно в миллион фунтов стерлингов. Старый каторжник, Джим Хоган, некогда был однокашником мистера Вестона — отца упомянутой юной девицы. Мистер Вестон время от времени проведывал своего бывшего школьного приятеля, иногда слал ему передачи, — словом, старался скрасить незавидную участь Джима Хогана. После смерти мистера Вестона опека над каторжником перешла по наследству к его семье, продолжавшей слать в тюрьму передачи, а дочь покойного Вестона — Эвелин — считала своим долгом изредка навещать Хогана. Далее, нам совершенно необходим легкомысленный молодой человек по имени Эдди Рэнсинг — мечтатель и вертопрах, которого никак не упрекнешь в излишней корректности. Он снимает комнатушку в мансарде по соседству с квартирой Вестонов. Читатель, вероятно, заинтересуется родом занятий означенного молодого джентльмена. Ну так он, видите ли, трудится над неким изобретением, в основу которого положен велосипед. Необходимо добавить лишь кое-какие существенные детали, и миллионные доходы потекут рекой. А пока что наш герой прослушал в университете курс юридических наук — с грехом пополам два семестра, да и то благодаря доброте своего опекуна и дядюшки мистера Артура Рэнсинга. Вот уже довольно долгое время молодой человек не щадя сил усердствует, проигрывая в карты дядюшкино вспомоществование, коего посему хватает лишь на первые четыре дня месяца. В свободные от основных занятий часы Эдди Рэнсинг влюблен в Эвелин Вестон — к моменту начала нашей истории безнадежно. Ну и наконец, следует представить вам мистера Чарльза Гордона: отбыв шестилетний срок наказания, он готовится покинуть тюрьму. Пять лет и триста шестьдесят два дня были ему не в тягость, зато последние трое суток показались невыносимыми. Бывают такие случаи. Например, один мой приятель — заядлый альпинист, который несколько раз совершал восхождение на Монблан, — на прошлой неделе залепил оплеуху привратнику, потому что лифт не работал и ему пришлось пешком взбираться на шестой этаж. Ну так вот этот Гордон за три дня до выхода на волю стал жаловаться на жестокие мигрени и сердцебиение, и тюремный врач, проявив чуткость, отправил страдальца в лазарет.