В первой статье «Его величество император Всероссийский сим обязуется уступить Северо-Американским Соединенным Штатам… всю территорию с верховным на оную правом, владеемым ныне его величеством на Американском материке, а также прилегающие к ней острова» [387] .
Во второй статье договора обусловлена передача права собственности США на недвижимость Русской Америки: «Право собственности на все публичныя земли и собственности, земли никем не занятыя, все публичные здания, укрепления, казармы и другие здания, не составляющие частной собственности». Неприкосновенными оставались лишь «храмы, воздвигнутые российским правительством на уступленной территории». «Все дела, бумаги и документы правительства, относящиеся до вышеозначенной территории и ныне там хранящиеся» передавались уполномоченному Соединенных Штатов [388] .
Третья статья оговаривала права жителей «уступленной территории»: они, «сохраняя свою национальность», могли возвратиться в Россию в трехгодичный срок, а если предпочтут остаться в «уступленной стране», то «за исключением туземных племен, должны быть допущены к пользованию всеми правами, преимуществами и льготами, предоставленными гражданам Соединенных Штатов» [389] .
В четвертой статье говорится, что «уступка с правом немедленного вступления во владение, тем не менее, должна считаться полною и безусловною со времени обмена ратификаций, не дожидаясь формальной передачи оных», но сумму в размере 7 миллионов 200 тысяч долларов «золотою монетою» США «обязываются» выплатить «в десятимесячный срок со времени обмена ратификаций» [390] .
Казалось, все должно быть наоборот, сначала вносятся деньги, а потом постепенно передаются территории, строения, сдаются дела, выводятся войска, переселяются жители. Договор же определяет немедленное вступление Соединенных Штатов во владение, не дожидаясь официальной передачи и вывода войск, а деньги, для подобной сделки ничтожные, должны быть выплачены России только спустя почти год после ратификации. Но таковым было непременное условие государственного секретаря США В. Сьюарда. То есть даже порядок исполнения условий договора, подписанного Э. Стеклем и госсекретарем В. Сьюардом в Вашингтоне, полностью подчинен интересам Соединенных Штатов.
Не все участники того исторического совещания сразу склонились к данному беспрецедентному решению. Великий князь Константин Николаевич еще 22 марта 1857 года в письме к вице-канцлеру А.М. Горчакову доказывал, что «продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их» [391] .